Страница 33 из 38
- Надо было мне оставаться в Испании, дорогой брат, а тебе ехать в Австрию.
- Вот и возьми всё, что можешь, от сегодняшнего дня.
- Но если тот, кого мы ищем, притаился среди придворных?
- Тётушка с дядей его не пропустят.
И Фердинанд на сутки принимает власть, а Изабелла украдкой вздохнёт на балконе: наверняка будет бал. Она так давно не танцевала...
Но она сама стремилась быть полезной - и ей приходится пристально вглядываться в пляшущую толпу. Пламя уже высоко.
Потому что,
Шесть и семь,
Сразу лучше
Станет всем.
Горожане и крестьяне бросают в огонь каштаны, гоняются друг за другом, прижимая к лицу маски, лакомятся плодами урожая - и круглыми миндальными пирожными. В белой посыпке - точно в пудре. Точно снег. Лилейная дона Муэрта.
Прозрачный воздух переносит горечь дыма, кислый запах одежды, солёную паэлью и сладость миндаля - и человеческого тела. Карлос втягивает ноздрями вечерний холод: он полон красок, точно богемское стекло - всех красок жизни. Только тленом не пахнет он.
Восемь - я иду
Искать,
Девять-десять,
Дай мне знать...
Из глубины комнат являются Альваресы, сперва украдкой выглянув из-за портьеры.
- Среди цвета кастильской знати искать нечего, - шёпотом докладывает Хоаким. - Как у вас?
- Ничего, - пожимает плечами Карл.
Изабелла перебирает чётки.
- И бербер здесь по-прежнему один, - невесело усмехается дона Элена, прислонившись к супругу. - Что-то мы упустили.
- Бербер... - повторяет дон Альварес. - А может, берберка? Мы ведь не знаем, кто покоился среди таких сокровищ.
- Разве женщина могла удостоиться таких почестей? - усомнился король.
- У нашего народа - да, - отвечал Хоаким.
Карл отчего-то мельком взглянул на жену.
- Давайте проверим женщин. В порядке бреда, - повторяет Элена излюбленное выражение брата Эрнста - мир и его праху.
Долго ль выждала
В ночи?
Сколько выбрала
Личин?
Три с половиной пары глаз устремляют свой взгляд с балкона.
Нарядный хоровод обводит один костёр за другим, горланя песню о неком Родриго Мартинесе, что пас то ли гусей, то ли коров - он и сам толком не понимал. Несколько глашатых, открывших праздник от имени Его королевского величества, усердно промачивали горло за крайним столом. Дети отделились от хоровода в поисках ещё не съеденного угощения.
Часовой -
Застыл как столб,
И пропойца -
Краше в гроб.
Отстоявшие смену стражники спустились по склону и устроили игру в салочки с юными горожанками. Девушки звонко смеялись, рассыпаясь по полю, как жемчужины из порванного ожерелья - по паркету. Прятались за танцующими, нанизывались на живую цепочку, проскальзывали под аркой из чьих-то рук.
Скоро, одержимые ревностью, спустились из замка служанки и стали гоняться за стражниками, дабы вернуть их в лоно постоянства.
Вот одна девушка ловко взобралась по склону и поспешила к боковым воротам - в башню с винным погребом.
И девица -
Как лубок,
Размалёвана
Невпрок.
- Что-то она долго не возвращается, - перегнулась через балюстраду графиня. - У меня нехорошее предчувствие.
Все четверо немедленно покинули свой пост.
На нижней ступени горела в плошке сальная свеча, подрагивая жёлтым языком, как будто бы дразнясь.
Земляной пол размок от пролитого вина. Тёмная жидкость на тёмной земле. Не совсем вино. Вперемешку.
Изабелла закрылась платком.
За бочкой белели ноги - как две оброненные свечи - восковые, холодные...
Мёртвая девушка была одета в собственную кровь. Платье исчезло.
Избегая прислоняться к запачканным стенам, две четы окружили убитую.
Вот служанка,
Вот купец,
Вот дворянка
И гонец.
- Мало того что убили - ещё и опозорили, - в негодовании прошептала королева. - Как вы можете на это смотреть?!