Страница 62 из 170
-Да.
-Странная судьба, которая сталкивает лбами отца и сына! Но все-таки. Ты передумал!
-Передумал. Очень быстро передумал, - ответил у самого уха, от чего вновь рой мурах побежал путешествовать по телу, - во-первых, после добровольного отказа меня не отпустило. А во-вторых, тебя увидел «зверь». И все. Двое против одного.
-И то, что меня выбрал «зверь» перевесило чашу весов? И ты перестал беспокоиться о сыне? Не понимаю.
-«Зверь» силен, малыш, с ним не поспоришь. Я пробовал, знаю. Это веский повод не отпускать тебя. Сыну придется смириться. Только так.
-В том случае, если я выберу тебя, - ответила женщина, коварно улыбаясь, - но могу ведь выбрать и другого…
-Попробуй только! – мужчина резко куснул ее за мочку уха, - накажу!
-Кого? – улыбнулась еще шире, сама не понимая, от чего ей так весело.
-Обоих! И тебя и его!
-А троих сможешь? – спросила из чистого коварства.
-Кого троих? – не понял мужчина.
-Байка про Слагалицу говорит, что я могу выбрать двоих одновременно, - сказала, как между прочим.
-Что? – взвыли на ухо и развернули в объятиях. Мужик склонился к женщине полыхнув огненным взглядом, - это шутка?
-Не-а, - от улыбки едва щеки не треснули, - честно! Лукерья говорила, что мою кровушку Слагалию теперь не так легко это… как это… - покраснела в которой раз за день, - ну… ублажить… И поэтому можно выбрать двоих в мужья. Смело!
-Я смогу, - медведь улыбнулся шире Степаниды, - уж поверь… голодной не останешься!
-Так уверен? – недоверчиво спросила. Опять из чистой вредности.
-Проверим? – тут же предложил.
-Ха! Нам нельзя! Забыл?
-Нам «того этого» нельзя! А все остальное очень даже можно! – и рука прокралась под вырез халата, под которым женщина была без ничего и накрыла ягодицу. Степанида ойкнула и дернулась от неожиданности и огня, охватившего все тело в ту же секунду.
-Стой, -ахнула и задохнулась, потому что вторая рука каким-то удивительным образом оказалась на второй ягодице, а халат исчез в неизвестном направлении, - п-пожалуйста…
Ответом был протяжный стон. А затем жар исчез и его тело занял холод. Степанида открыла глаза и поняла, что в кухне находится сама, с халатом у ног.
«Словом как хошь, а руками не трожь!»
-Эй, ты где? – Степка надела халат, потуже завязала пояс и отправилась на поиски нервного хозяина. Услышала плеск воды в ванной и пошла на звук.
Мужчина умывался холодной водой, щедро плеская себе на лицо, шею, грудь. Майка промокла до самых брюк, но его это не останавливало.
-Права была мать, нам ничего нельзя! Хотя бы потому, что я не сдержусь. Лучше и не начинать, - сказал своему отражению.
-Согласна. Давай будем держаться подальше друг от друга.
-И не мечтай! Я слишком долго ждал тебя. Хочу и буду касаться, вдыхать твой запах. Как бы тяжело это не было, - схватил ее и притянул к себе, развернув лицом к зеркалу. Степка уставилась на их отражение.
Он черно-рыжий, а она ярко-рыжая. Смотрелись гармонично. Взлохмаченные волосы придавали ее облику пикантности, словно она только что выпрыгнула из кровати, в которой кувыркалась с любовником. Глаза затуманились, когда лесник провел пальцем по скуле, погладил подбородок, сполз рукой на шею, полностью ее накрыв ладонью. Она казалась такой хрупкой в его руках.
-Ты красивая, - прошептал, склонившись к уху, - если бы ты знала, как хочу тебя…
-З-зачем ты, не надо, - срывающимся голосом пролепетала, - не усугубляй… Пошли, ты обещал мне… камин.
-Хорошо, - он послал ей горящий взгляд через зеркало, уткнулся носом в макушку, нюхая волосы, - ты уже пахнешь мной. И будешь моей! – выпустил из объятий и подтолкнув к выходу из ванной добавил, - пошли жечь камин, пока не сгорело кое-что другое…
«Хотением побежден, огнем распален»
Степанида задремала в кресле, пока лесник разжигал камин. Он укутал ее пушистым пледом, подоткнув под ноги. Затем сварил ароматный чай, принес две чашки, сел в соседнее кресло и залюбовался. Она была такой нежной, хрупкой. Кудрявая головка склонилась, открывая шейку, в которую хотелось впиться зубами и зализать поцелуями.
Вздохнул. Ненавистная медвежья кровь. Он раньше был другим. Романтично настроенным парнем, любящим стихи, песни у костра. И что с ним стало? «Зверь» изменил до неузнаваемости, подчинил себе. Теперь в каждом его желании, поступке, сквозила медвежья суть. Злой рок судьбы сделал его иным, но душа мириться с этим не желала. Человек в нем упорно стремился остаться собой, борясь с медведем. Но. Чаще всего победа оставалась за зверем.