Страница 47 из 170
Ничего не понимая, она продолжает сидеть, чувствуя, как все нутро скрутилось в узел от неудовлетворенного желания. Из груди доносится стон. В ушах звенит, голова кружится. Женщина пытается встать, но перед глазами все почернело. Услышала крики, звук ударов, забористые маты и провалилась в темноту. Услышала только напоследок:
-Эх, какой мужик красивой был…
-Погодь, погодь, он ща, как подниметси!
«Ссоры да розни, своры да козни»
Сквозь туман в сознании услышала странные слова:
-Апп-эс рум, апп-эс! Вильвер-до кьюм! – голос, резко выкрикнувший фразу был не знаком. Звучал настолько зло и властно, что даже Степаниде, лежащей без сил на крыльце, захотелось подняться и вытянуться по струнке. Но все, что ей удалось – приоткрыть глаза. Если бы силы были, она бы наверняка вскочила на ноги и удивленно распахнула глаза. Но сил не было. Она молча взирала на невероятное действие, показавшееся сном.
Возле ее покосившегося забора во весь рост стоял, широко расставив ноги, водяник. Дреды, до этого собранные в хвост, растрепались во все стороны, сделав его прическу похожей на голову Медузы Горгоны. Признаться, выражение лица было таким же. Перекошенным от ненависти. Глаза из нежно-голубых стали иссиня-черными и в них бурлило штормовое море. Одна рука согнута в локте и заведена за спину, а вторая, с растопыренными пальцами, вытянута вперед. Брюки перепачканы, косуха съехала в сторону. А из уголков губ стекала струйка крови. Скула припухла.
Степаниде было плохо. Так плохо, ей кажется еще никогда не было. Голова гудела, тошнота подкатывала в горлу, сил не было, но она боролась со слабостью, пытаясь понять, что произошло и кто тот иностранец, разговаривавший не то на румынском, не то на молдавском. Сил хватило слегка повернуть голову. И распахнуть глаза по-шире!
В паре шагов, напротив водяника, стоял заставший в позе льва перед прыжком олигарх Грозный. Кулаки сжаты, брови нахмурены, пиджак валялся у ног, белоснежная рубашка местами в грязи. Двое телохранителей застыли рядом в таких же неестественных позах, словно бежали, но не добежали. И больше никого.
Степка удивилась, решив, что иностранная фразочка послышалась, когда ее вдруг повторили:
-Апп-эс рум, апп-эс! Вильвер-до кьюм!
Она повернулась на голос, только тут сообразив, что говорит водяник! Вот только голос его звенел злостью и… превосходством?
«Он красив, как Бог!»
Из руки «бога» вырвалась струя воды и обдала с головы до ног вначале Грозного, затем его охрану. Не успела Степка удивиться, как стекающие потоки мгновенно превратились в сосульки.
«Что за?»
-Апп-эс рум, апп-эс! Вильвер-до кьюм! – очередной поток воды и новые намерзающие сосульки. Несколько секунд и Грозный со своими опричниками заделываются ледовыми статуями.
Вот тут сквозь ватное сознание до Степаниды дошло, что происходит нечто страшное! Ай, не выдержат человеческие тела испытание льдом!
Она, непонятно откуда взявшимися силами, прошептала:
-Л-лукерья…
-Что, хозяюшка? Вишь, какой жёних-то у тебя могучий? Чаво развалилась-то? Беги цалуй переможца-то!
-Ох, заткнись, Л-лукерья… - прошипела, - Коно-патка мо-жет его за ка-литку вы-ставить?
-Кого? – удивилась охорнница.
-В-водяника э-того? – пришлось закрыть глаза, потому что сил становилось все меньше.
-Ополоумела?
-Ко-нопатка! – Степанида поняла, что с Лукерьей дела не сделаешь, а время уходит, - если смо-жешь – этого… вре-дителя во-дяного… за ка-литку и… не пус-кай боль-ше ни-когда! – и вновь потеряла сознание от боли, пронзившей голову.
В себя пришла от похлопывающих по щекам ударам. Разлепила веки.
-Степанида Станиславовна! Степочка! – перед женщиной сидел сосед Славный и осторожно гладил по лицу, с тревогой заглядывая в глаза.
-Где… во-дяник? – прошептала.
-Она бредит! Врача! – крикнул кто-то.
-Уже вызвали скорую!