Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 112 из 170

-Ох, те, едрена Матрена! – высказался Егорыч, - тутачки матерьял надобен заморский, барышня…

-Это понятно, Егорыч. Я куплю все, унитаз, раковину, душ-кабинку, даже трубы если скажешь какие. Ну, там диаметр, длину. Что там еще? Соединения для труб. Сифоны, смесители. Ты главное скажи, сможешь ли сделать. Если нет, то придется мастеров вызывать.

-Сделаем, барышня! Изучу матчасть и в лучшем виде сделаю, не извольте беспокоиться!

-Если завтра привезу, то до послезавтра сделаешь? А то я гостей пригласила, неловко будет просить их воспользоваться уличными удобствами…

-Расшибусь – но будеть сделано!

-Спасибо тебе, Егорыч! – поблагодарила хозяйка, - этой информации достаточно? Или еще что-то найти?

-Пока хвате. Токмо не вымыкай свою чудо-технику, исчо погляжу чего да как.

 

-Лукерья, теперь к тебе разговор.

-Да, хозяюшка? - тихо ответила охоронница.

-Матильда правду говорила?

-Как есть, как есть… Начебто…

-Ты не уверена?

-Ты об чем?

-Правда, что нельзя, чтоб два выбранных женихи были с силами?

-Тож про то мекаю. Не припоминается мне, чтоб у Слагалицы в жёнихах было аж две силушки природние.  Мабуть, что не можна…

-Блин.

-Хошь есть?

-Нее, то я так, с досады…

-Чаво, водяника с лесником взять хотела? – сочувственно пролепетала Лукерья.

-Не знаю. Но мысль такая была, - вздохнула,  -ладно, Матильда права, шанс надо дать всем женихам. Будем знакомиться. Скажи мне, банкет организуешь? Человек на десять?

-Лёгко! Пожелай токмо чего б душеньке хотелось.

-Вечером подумаем над меню. Продукты завтра из города привезу. Еще вопросик. Ты за что Матильду не любишь? По ее рассказам она белая и пушистая, лучшая подруги бабушки.

-Нет ей доверия. Евдотья хоть и не баяла об ней лихого, но не зря ж впряглась в долю Слагалию. Да и шебутная она больно. А исчо… жёних ейный много дел наворотил, опосля как Евдотья в силушку вошла. Огневик он был.

-Что-то мне такое рассказывал Гор, что Евдотья огневика какого-то опасалась. А что он наделал?

-Осерчал он шибко, что не Матильда Слагалицей стала. На силушку ее губу раскатил, да обломилось.

-Чем дальше в лес – тем толще партизаны! – покачала головой Степка.





-Чаво? Каки таки партизаны?

-Это я так, для красоты речи, - отмахнулась, - так этот огневик не женился на Матильде?

-Не женилси, шельмец. Голову задурил, а как со Слагалицей не срослось – покинул. А Евдотье грозил. Требовал, чтоб отступилась.

-Иш, какой. А как его звали, того жениха?

-Не упомню, имя величавое. Что-то там про нож или саблю.

-Имя с саблей связано? Хм, не знаю таких имен… Саблезуб?

-Та не…

-Ладно, фиг с ним. Надеюсь только, что это не он убил бабушку.

-Что ты, утопла она, через много годков опосля всего.

-Угу, ладно…

 

«Хорош тот совет, в котором настоящая правда»

-Лукерья, дай мне пожалуйста, Письмовник.

В кухне на стол упала пыльная книженция. Степка вдохнула и возложила ладонь поверх старого фолианта.

 

-Здравствуй, наступница! – услышала раньше, чем открыла глаза.

-Здравствуйте, Евдотья!

-Как успехи? – поинтересовалась прародительница, - получилось свести тех парня и девушку?

-Не получилось, - вздохнула Степка. Они с Евдотьей вновь сидели на Поляне, одетые в ту же одежду, что и в прошлый раз.

-От чего же?

-Между ними стоит отец девушки. Но когда я попыталась почувствовать его мотивы против их сближения, не увидела  ничего. Его мысли заняты мной, - еще раз вздохнула.

-А ты попробуй понять  мысли девушки. Может она боится неодобрения отца, а тот даже не в курсе, или ему и вовсе дела нет. Мне встречалось, когда между парами стояли личные страхи. Тогда приходилось убеждать влюбленных бороться за чувства, рушить боязнь. Ох уж эти люди, все у них сложно, - она засмеялась, - не кручинься, Степанида, пусть не с первого раза, но у тебя получится! Пробуй еще!

-Да, я бы рада, конечно, но… понимаете, мне нельзя…

-Как так? – удивилась рыжая и конопатая родственница.

 

     Степанида рассказала «бабушке» все. Про откат с которым едва справилась без потерь и разговор с Матильдой. Евдотья слушала внимательно, не перебивала, но при упоминании имени Матильды нахмурилась.