Ход времени.

-Когда Вы говорили о том, что в Организации нет женщин, то совсем забыли упомянуть о наличии одной конкретной, с которой у Вас был роман.

Шеф застыл, так и не донеся руку со скомканной бумажкой до урны. Потом медленно, словно кукла, развернулся, и спросил:

-Ты никому об этом не говорил?

-Я похож на сумасшедшего?

-И не говори. Держи информацию при себе, раз уж БСТ не в состоянии молчать, как мы и договаривались изначально.

-Почему Вы мне не рассказали?

-Это – прямое нарушение правил, я не имел права даже думать о подобном, не то что действовать. Ты представляешь, какие могли быть проблемы у нас обоих?

-А обо мне Вы подумали? Я честно рассказал то, что узнал, а Вы отправили меня проверяться на предмет психических отклонений. Хотя, формально, не имели на то особого права. И, давайте говорить честно, изначально знали, что описанный мною вариант вполне возможен.

-Нет.

-Почему?

-В Организации нет женщин кроме БСТ. Я занимаюсь отбором агентов и всегда контролирую то, кого мы принимаем. И, уж поверь мне, среди них нет ни одной женщины.

-А как же наша библиотекарша?

-Ты удивишься, но сам не знаю, почему при подборе нового тела агент выбрал именно такой формат исполнения. Должно быть, всегда хотел оказаться в женском теле. После этого я, кстати, стал предварительно проверять агентов у БСТ, потому что лишние проблемы мне не нужны. Хотя, чего греха таить, ошибки бывают. Видел работницу морга?

-Я думал, что…

-Мужик.

-Значит, всё, что тут творится – ложь?

-Нет, ложь – только то, что творят сами агенты. У них нет ограничений, вот и куражатся, словно дети. Некоторым нравится, и они остаются в выбранном облике. Я не мешаю – и глазу приятно, и обстановку здорово разряжает. Ты ведь понимаешь мои мотивы?

-Понимаю.

Он тяжело вздохнул. Пальцы, сжавшие бумажку до состояния комка, разжались и тот, за время разговора по плотности догнавший пластик, покатился по полу. Мы стояли друг против друга с чётким осознанием шаткости положения. Одно слово – и он отправится в Забвение, одна докладная – и то же самое светит мне. Нужно было сыграть на этом и, зная, что он зверски желает меня переубедить пробовать снова, я заговорил первым, опережая его буквально на секунду:

-Мне нужна помощь. Ещё два прыжка и я больше никогда не обращусь к Вам с подобной просьбой. Но разобраться со всем мы должны.

Мужчина поджал губы. Ему с самого начала не нравилась вся эта ситуация, но и отправить меня в одиночестве он не мог, потому как дорожил сохранностью привычного хода времени.

-Хорошо. Но только два…

Размявшись, я поправил пристёгнутую к поясу аптечку и начал разбег. Для того, чтобы достигнуть точки назначения как можно быстрее, в этот раз было принято решение увеличить мою начальную скорость. Проще говоря – чем сильнее я смогу разогнаться, тем легче пройдёт перенос.

Поэтому, пролетая через рамку, я имел достаточную скорость, чтобы, запнувшись о тело, растянуться на полу. Потирая коленку и осматриваясь, про себя заметил, что раньше положение мужчины было другим. С трудом перевернув его, подсунул под спину руку и приподнял. И он почти сразу открыл глаза.

-Я знал, что ты придёшь.

Видимо, меня в этом времени постоянно будут принимать за кого-то другого. Мысленно поставив галочку в своём списке пожеланий напротив бейджика с именем, я смирился с положением дел и снял с пояса аптечку. Мужчина вдруг дёрнулся и схватил меня за локоть. Выражение его лица стало немного растерянным.

-Ты… Я думал, что после смерти приходит призрак.

-Ты ещё жив и, если хочешь сохранить это состояние, не дёргайся и дай мне тебя подлечить.

Выбрав обезболивающее, я заправил инъекционный пистолет и пожалел, что никогда не обладал тягой к медицине. Хотя конструкция была довольно простой и интуитивно понятной, дуло оказалось закрыто каким-то кружком. Я лишь слегка коснулся его пальцем и сразу же ощутил боль в кисти, которая почти моментально онемела. С досадой смотря на выплюнутую адским агрегатом пустую капсулу, полез за новой в аптечку.

-Ты всегда был таким необщительным, закрытым, словно мы хотели тебя обидеть. Прятался в своей части пространства от тех, кто желал тебе добра. А ведь она любила тебя, - и произнёс чуть громче, смотря на меня, терпеливо ждущего, пока пистолет, в прошлый раз выстреливший всё содержимое ампулы почти за десятую долю секунды, теперь медленно работает со своим непосредственным пациентом, - Слышишь? Она любила тебя, настолько сильно, насколько вообще могла. И родила от этого напыщенного идиота только потому, что думала, будто так сможет тебя привлечь. Не слышишь? – я никак не отреагировал, - Ты никогда нас не слушал. Может, поэтому мы и были так слабы по сравнению с тобой. Как бы я ни старался, не смогу достичь твоего уровня владения пространством, не быть мне полноценным Хранителем. Чего греха таить, когда она предложила тебе это место, я почувствовал гнев и досаду, ведь мы двое трудились намного больше. Однако, ты добровольно отказался от силы, хотя Посох мог дать неограниченную власть. Или же, как она и хотела, мы могли бы разделить его на три части и иметь равную долю власти. Но ты и этого не хотел.

Закончив, наконец, с обезболиванием, я заметил, что он стал гораздо живее. Теперь следовало наложить заживляющую мазь и проверить, нет ли сотрясения мозга. Но его пальцы в один миг зафиксировали мне кисть, заставляя смотреть в глаза:

-Это ведь ты, верно? Я всегда узнаю этот почти равнодушный взгляд, - устало улыбнувшись и не найдя в глазах понимания, он вдруг отпустил мою руку, - Не вижу в тебе прошлого тебя, да это и не важно. С одного взгляда понятно, кто передо мной. Ты всегда был немного ненормальным, Третий. Умнее нас, сильнее, расчётливей. Разве что по зависти я смог тебя обойти. Как далеко от этого времени до того момента, из которого ты прибыл?

-Откуда ты…

-Не важно. Я не просто так поставлен на эту должность, надо уметь понимать и чувствовать людей вне зависимости от их желания. Так как далеко?

-После тебя было ещё четыре Хранителя, о которых сохранилась хоть какая-то информация. Сколько их было потом – не знаю.

-Ты всё-таки стал Хранителем, - он снова улыбнулся, и я, воспользовавшись этим, быстро нанёс заживляющую мазь на разбитый лоб,  - Говорят же, что от Судьбы не уйти… Значит, ты восстановил информацию, которую считают утраченной?

-К сожалению, в моём времени восстанавливать уже нечего. Разгоревшееся пламя охватило всё здание, и уцелел только Архив, остальное пространство начало сжиматься. Впоследствии, растягивая понемногу то тут, то там, агенты создают себе помещения, но всё равно Организации приходится ютиться на заметно меньшей площади.

-ЗВС всё-таки оказался в ловушке. Как бы он не был жаден, а с положением дел приходится мириться.

-ЗВС сейчас возглавляет Комиссию и всячески поддерживает своего сына, ТА.

-Ты и про это знаешь? Видимо, я сильно недооценил твои возможности, Третий. А что насчёт РМЛ?

-Ну… Не знаю, правда ли это, но сейчас его зовут ПР, и он трудится как рядовой агент. ЗВС, разумеется, его прикрывает, но я бы не стал говорить о крепкой братской любви между ними.

-Видимо, мальчишка всё-таки догадался о том, почему мы двое исчезли.

-Я исчез?

-В моём времени ты мёртв. Поэтому, пожалуй, никто и не видит в тебе угрозы. Из-за непонятности общей картины смерть одного из Основателей до сих пор остаётся загадкой. По легенде ЗВС, ты «случайно упал в его экспериментальный переходник», хотя я в это и не верю. Ты никогда не покидал своей территории, как мог вдруг оказаться у него?

-Я… Почему ты мне веришь?

-Потому что очень хорошо тебя знаю. В прошлом, в будущем или в настоящем, тебя будут интересовать лишь две вещи: установление истины и сохранение равновесия. Это постоянно так же, как её стремление защитить жизнь и моя тяга к знаниям. Все трое мы решились на создание чего-то великого, и я ни дня об этом не жалел. Ты стал мне верным соратником, и было бы глупостью оттолкнуть руку помощи, пусть и протянутую сквозь пелену времени.

-Не думаю, что понимаю, о чём ты говоришь.

-Не важно, рано или поздно – поймёшь. Главное, что ты – здесь и мы сможем всё исправить. Отправимся к ней прямо сейчас и расскажем нашу историю.

-Уверен, что стоит?

-Более чем…