Страница 138 из 178
– Это наш проводник, – сказал я, не вдаваясь в подробности.
– Э, нет, – просек ситуацию Ратаев. – Он же из бараков. Пусть идет обратно, зачем он нам?
Вообще-то резонно. По крайней мере, теперь. Я попытался быстро сообразить, как бы отправить «проводника» туда, откуда он взялся, но сам Мороз считал, что так делать не надо.
– Мы уходим вместе, – сказал он. – Вы решайте свои дела, они меня не касаются. Но до Бийска я еду с вами.
Геннадий промолчал и принялся одеваться. Я тоже решил, что нет смысла развивать эту бесполезную дискуссию. Тем более что вторжение во флигель произошло без лишнего шума, и меня это радовало.
– Как он? – спрашивал Ратаев, одеваясь.
– В каком смысли? – спросил я.
– Ну, что он рассказывает?
– Да ничего. Угрюмый он человек... Да и здоровье не очень.
– Это точно. Тогда ему, конечно, жестоко досталось...
Я поежился, представив себе, что пришлось перенести Монину. Черт, это до какого же состояния надо довести человека, чтобы он сам сказал – хрен с вами, рубите руку!? Будешь тут угрюмым...
– Что ж он сам сюда не пошел?
– Куда ему? Он не доползет сюда ночью. Потом, мы же днем приезжали... А никакой уверенности в том, что мы найдем тебя, у нас не было.
– Да, это в его теперешнем стиле...
Судя по всему, Ратаев неплохо знал нашего угрюмого калеку.
... В предрассветных сумерках навстречу нам вышли две призрачные фигуры. Алтаец и китаец. Какого черта, интересно, они шляются по деревне в то время, когда все добрые люди должны спать?!
– Эй, это что тут за дела такие? – Константин Дюгонь зажег фонарик и выругался: – Ништо себе компания!
– Костя! – подал голос Геннадий. – Этот человек приехал от моих друзей. Мне надо уйти с ним. Все в порядке.
– Ну ты знаешь, что делаешь, да? Чжэн в курсе?
– Нет, пусть спит. Я ему завтра позвоню.
– Вот тоже на мою голову... – Дюгонь некоторое время светил фонариком мне в лицо, потом сказал: – Ладно, валите оба. Только вот этот... – свет фонаря упал на физиономию Мороза, – останется здесь... Ясно?.. Сам пойдешь или тебе помочь?
Мороз с воем бросился на Дюгоня. Схватил его за горло, повалил, начал душить. Китаец в камуфляже гортанно заорал, кинулся на помощь Константину, принялся отдирать пальцы «батрака» от шеи потомка рыцарей.
Мы с Геннадием решили сохранять нейтралитет. Это была не наша разборка. Помогать Дюгоню было глупо. Морозу – и говорить нечего. И вообще, как мне казалось, события развивались в правильном направлении. Китаец нанес Морозу несколько сокрушительных ударов в область затылка, Мороз отцепился от Дюгоня, извернулся и изо всех сил пнул китайца в пах. Азиат ловко увернулся от коварного ботинка, но пока справлялся с потерей равновесия, Мороз вскочил и рванул через ближайший забор. Китаец сделал движение, словно намереваясь кинуться за ним, но быстро понял, что это бессмысленно.
Дюгонь, грязно матерясь, поднимался с земли и отряхивал штаны.
– Как чувствовал, что ты мне тут устроишь кордебалет, – прорычал он, обращаясь ко мне.
– Ты же мне соврал, что не знаешь про Геннадия, – пожал я плечами.
– Меня предупреждали, что его могут искать всякие проходимцы, – сказал Дюгонь. – Походу ты все-таки один из них... Слышь, Гена, а ты этому позвонил... Как его... Который тебя сюда привез?
– Нет... Ночь же. Спит, наверное, – растерянно ответил Ратаев.
– Ну ты и ботан, – с чувством произнес Константин. – Звони ему прямо сейчас.
– Так он же с одноруким приехал, – сказал Геннадий.
– Одонолуки? – заговорил вдруг китаец. – Бил чеовек в машине без она лука.
– Ну, вот... – уверенно сказал Геннадий, но за телефоном все же полез.
Обстановка стала накаляться. Я не знал, кому он собирается звонить, и о чем пойдет разговор, но почему-то готов был предположить, что Геннадию скажут ни с кем не ходить, разобраться в моей личности как следует, а лучше всего – сдать китайцам в утиль.
– Нет сигнала, – разочарованно сказал Ратаев, глядя на дисплей аппарата.
– Тут это бывает, – произнес Дюгонь. – Обычно за пять-семь минут восстанавливается.
Он сумел бросить зерно сомнения в мозг археолога. Геннадий теребил мобильник, и мне трудно было подгонять молодого человека. Моя торопливость могла вызвать еще больше подозрений. Но что было делать?
– Хей! – вдруг воскликнул китаец. И, добавив на своем языке энергичную фразу, показал пальцем в сторону ветряка. «Ноги» опоры снизу были окрашены в оранжево-красный цвет, я почти сразу понял, что там что-то горит.
Но это поняли и остальные. Дюгонь заревел белугой. Из его отрывистых выкриков можно было догадаться: он был уверен, что электростанцию подпалил сбежавший батрак. А что в этом, собственно, удивительного? Еще в пятом классе средней школы нашему поколению внушали, что рабский труд невыгоден, ибо раб всегда вредитель хозяину. Почти в такой же степени, как наемный менеджер по продажам своему работодателю.
– Ну нам-то что с этого? – задал я вопрос, обращаясь к Геннадию. – Пошли? Там твой однорукий товарищ уже беспокоится.
Ратаев колебался, как та прослойка, о которой нам тоже рассказывали в школе. Тем временем у китайца на поясе ожила рация, он поднял аппарат к уху, о чем-то заговорил. Дюгонь понял, о чем, обратился к камуфляжнику на китайском, а потом и ко мне: