Страница 6 из 33
– Ага, собственной персоной в лице ее дочери, – кисло отозвалась Кет. – Я Кэтрин Ренс, дочь профессора Белкрофта. Ваша новая ученица.
– А-а-га… т-то есть да! – молодой человек попытался одновременно сесть прямо, отодрав прилипшую тетрадку от своего лица, поправить очки и принять деловой вид. Вышло у него лишь третье, да и то на троечку. Очки так и продолжали косить, но теперь он через них хоть что-то видел.
– Т-так ты та самая ведьма, о которой все говорили?
– Да, – стойко выдержав столь нелюбимое обращение, подтвердила Кэт, – а вы мой классный руководитель Азельмикус Майльк?
– Да… а-а ты… не такая пугающая, как говорили… – видно, еще окончательно не проснувшись, честно отметил учитель Азель.
– Благодарю, – не нашлась, что ответить, Кэтрин, – и, что бы вам не говорили, я никого за свою жизнь всерьез не прокляла и не убила.
– А не всерьез? – уточнил учитель.
– Никогда не поздно начать, – уже теряя самообладание, отозвалась Кэтрин. Однако она не могла не отметить, что ей было просто говорить с этим человеком. Никакого подобострастного заглядывания в глаза да суеверного страха. И говорил он грамотно. – Вы ведь из Города, из Лендала?
– Родился я в Торесе[5], но в том смысле, что имеешь в виду ты – да, я из Города. Здесь только первый год, и оттого плохо знаю, как у вас тут все заведено.
– Как и везде, полагаю, – вздохнула Кэтрин, – а почему кроме вас никого нет в школе?
– Так ведь рано еще. Хотя, если дверь открыта… получается, я дверь не запер…
– Ну, вроде ничего важного не унесли. По крайней мере, из холла.
– Что ж, это хорошо, – учитель встал, потянулся, зевнув, взглянул за окно, погода за которым даже и не думала меняться к лучшему; после, наконец-то взглянув на девушку сверху вниз, спросил, – ты ведь чаю, верно хочешь?
– Пожалуй, не отказалась бы, господин Майльк, – несколько более официально ответила Кэтрин, сочтя, что слишком уж нарушила дистанцию с этим человеком, тем паче ее будущим учителем.
– Господин… да, и правда, господин, – пробормотал себе под нос последний, направившись к печке.
Здесь, как, похоже, и во всем здании, была устроена привонка, но с прилаженной сбоку небольшой чугунной горожанкой[6] всего с одной конфоркой. Учитель открыл дверцу, закинув внутрь горсть м-угля[7], чуть поблескивающего синеватыми прожилками, пару лучин, последнюю из которых поджег сперва вспыхнувшим фиолетовым магическим огнем из пальца.
– Ого, – прокомментировала Кэтрин, все это время от отсутствия лучшего занятия наблюдавшая за Азелем.
– Было бы чему удивляться, – почесав затылок, ухмылся учитель, – ведь это простецкое заклинание, которому учат любого, кто только пробует магии учиться.
– И все же ведь не из пальца, – не отступала девушка, – хоть про первое правило волшебника вы и позабыли.
– То, что про спички – ну, не скрою, некоторое позерство в этом есть, но сразу скажу, что никоим образом не ровня твоему отцу. Так, жалкая посредственность на факультет «практического изучения», не принятая в свое время.
– Господин Майльк, – оборвала словословия мужчины, Кэт, – ваша рука.
– А-а?
– Она горит.
– Да, разу… Ай! – все это время, отвлекшись, господин учитель держал лучину в руках, в то время как она, как и положено лучине, горела, и так хорошо, что уже начала обжигать державшие ее пальцы.
– Во имя всех темных богов, и как только можно быть таким ходячим стереотипом… – пробормотала себе под нос девушка.
– Ты что-то… – наконец-то запихнув лучину в печку, начал было Азельмикус.
– А, нет, ничего-ничего. Простите!
***
В течение следующего получаса учитель и его еще не вполне состоявшаяся ученица провели в полном спокойствии, в целом не особо мешая друг другу. Хотя говорить о спокойствии можно было лишь применительно к Кэт, наслаждающейся горячим чаем, в то время как Азель что было сил пытался покончить с недоделанной работой, хоть шансы его на успех таяли с каждой минутой.
Вскоре пришла первая из коллег, коей, к некоторому удивлению Кэтрин, оказалась Мипора Мар, дочь старосты, девушка даже чуть младше Азеля. Кэт слышала, что она вроде как уезжала на несколько лет в город, но даже и подумать не могла, что уезжала учиться да еще на учителя. Впрочем, было бы несправедливо сказать, что Кэтрин много думала о судьбе дочери старосты, хоть и помнила ее как девчонку лет шестнадцати, то и дело пытавшуюся примирить Кэт с ее сверстниками.
Мипора с некоторым удивлением и обычной для Вольинских вежливостью, плохо скрывающей панику, поздоровалась с Кэт. Та последовала ее примеру, хоть и не сдержавшись от чуть скошенной улыбки. Мипора вздрогнула, уже было готовая призывать Алхеру-всемогущую оградить ее от темного проклятия, но все же сдержалась, проследовав к своему столу в углу у двери, успокоившись, лишь скрывшись от «Седой» за шкафом.
Еще минут через десять вошла незнакомая Кэт женщина того возраста, что все еще принято звать средним, с темными, чуть тронутыми сединой волосами, плотно собранными на затылке. Не обратив особого внимания на Кэт (видимо, не из местных), отчитала Азеля за недоделанную работу и лишь после того, как он смиренно признал всю свою ничтожность, обратила внимание на Кэтрин.