Страница 126 из 129
— Что? — возмутился Баян, — никогда! Я Баян из клана Меркит! Степной волк! Канцлер Великой Юань, склонюсь перед женщиной, служанкой из Коре? Я потеряю свою честь? Возьму свои слова назад? Смерть станет моей единственной славой, я не стану унижаться!
— Баян, ты должен, — Тогон сжал своими белыми длинными пальцами прутья решетки, — ради меня. Прошу, хочешь я буду умолять? Не оставляй меня.
Я сжала кулаки так, что ногти впились в ладони. В этот момент по ступенькам застучали чьи-то сапоги. Мы все обернулись. Это был Тал Тал. Баян облегченно вздохнул.
Тал Тал ни на кого из нас не взглянул. Его лицо словно окаменело. Он слегка поклонился императору. Тогон отшатнулся от решетки и Тал Тал обратился к Баяну:
— Господин, — голос Тал Тала звучал непривычно равнодушно, — Вы действительно должны сделать то, о чем просит Его Величество. Тем более, что Гвиби Ки согласна пойти на это. Я только что от нее, и она сказала, что готова принять ваши извинения в обмен на вашу жизнь. И она примет вас в тронном зале в час мин сегодня. Вы готовы?
Я и император умоляюще посмотрели на Баяна.
— Святые небеса! Будьте вы все прокляты, я, я! Ладно, покоряюсь вам, — воскликнул Баян и отвернулся, скрипнув зубами, — я потом лично привяжу каждого из вас к хвосту моей лошади и протащу через всю степь, даже вас, Ваше Величество!
— Да, да, Баян, так и поступишь, — Тогон облегченно вздохнул.
Тал Тал подошел ко мне, словно только что заметил.
— Пойдем, — тем же каменным голосом сказал он, — нужно поговорить.
— Да нужно, — ответила я.
Мы вышли и молча направились в покои. Двери с глухим стуком захлопнулись, как только мы вошли. Тал Тал велел слугам покинуть нас. Вместо того, чтобы поговорить в кабинете, Тал Тал повел меня в спальню, выглянул в окно и прикрыл ставни, будто убедившись, что нас никто не подслушивает.
Сам он встал напротив двери, и мне почему-то показалось, что он хочет тем самым преградить мне выход.
— Что происходит? — прямо спросила я.
— Сейчас поведаю, — ответил Тал Тал, он прошествовал к столу, налил себе из графина воды, выпил и спросил, — не хочешь выпить?
— Нет, — я скрестила руки и с недоумением посмотрела на него.
— Ты не доверяешь мне? — с усмешкой спросил он.
— Это спорный вопрос, — туманно ответила я.
— Мату, я все расскажу тебе, — он со стуком поставил стакан на столик, — но обещай, что не будешь вмешиваться, сопротивляться и что ты будешь на моей стороне.
— Я не могу этого обещать, — сказала я и сама поразилась этому.
Похоже, какая-то часть меня соображала быстрее, чем даже я могла вообразить. Наверно, это и называется диссонанс. Я напряглась, словно пружина и в ушах отдавался тонкий мелодичный звон. Должно быть, еще чуть-чуть и пружина распрямится. Выдержу ли я это?
Тал Тал посмотрел на меня исподлобья.
— Сегодня я разговаривал с Гвиби Ки, она сказала мне, что так дальше продолжаться не может и война должна прекратиться. Она хочет мира во дворце.
— Вот как, — похолодев спросила я, — и каким путем?
— Кто-то должен умереть. Один не сможет жить, пока жив другой.
— Звучит как пророчество из Гарри Поттера, но шутки в сторону, Тал Тал, — позвала я, но он не смотрел на меня, — скажи, это правда, что ты голосовал за Гвиби Ки, когда выбирали регента?
Он странно улыбнулся.
— Да, но я не думал, что ты поймешь. Тебе невдомек мои причины.
— Так расскажи их, будь добр, — усилием воли я сдержалась, чтобы не начать истерику.
— Да я голосовал за Гвиби. И много еще чего сделал.
— Например, составил компрамат?
— Да. Это я сделал. Написал его и передал Гвиби Ки.
— Как такое возможно, Тал Тал? — мои ноги словно приросли к полу и я даже не могла пошевелиться, — ты обманываешь меня сейчас? Это какая-то игра? Ты что-то затеял, чтобы спасти Баяна? Затесался шпионом в ряды Гвиби?
— Да нет же, я затесался шпионом в ряды господина Баяна.
— Это не так! — воскликнула я.
— Это так! — тоже вдруг сорвался он, его глаза враз покраснели от едва сдерживаемых слез, — я был бы верен Баяну до конца, если бы он не хотел погубить империю, народ! Он никогда не слушал меня! Он не разбирается в политике и хочет перебить половину китайского населения, ты знаешь об этом?!
— Что еще за бред! — еще более повысила я голос, — очнись, Тал Тал, это же Баян! И он твой дядя! Твой родной человек!
Я уже проглотила слова об одной душе на двоих. Неужели Тал Тал не видит, что Баян слепо верит ему?
— Да как ты вообще мог?! — я подошла и, не сдержавшись со всей доступной мне злостью, взглянула в лицо Тал Тала, — ты предал нас! Ты предал всех нас!
— Пусть ты называешь это предательством, но Гвиби Ки…
— Гвиби Ки! Эта аморальная стерва! — завопила я, мало контролируя себя, — что она тебе сказала такого, что ты переметнулся к ней? Она пообещала тебе должность канцлера? Я всегда знала, что твое подобострастие к ней не закончится хорошо.
— Мне не нужна должность!
— Ты врешь!
— Ты должна поверить мне, ты ведь всегда была более разумной, чем другие, посмотри сюда, — Тал Тал лихорадочно высунул какую-то тетрадь и показал мне.
— Что это за дрянь? — брезгливо спросила я.
— Это записи Баяна, он здесь написал план по подавлению ханьского бунта, твоих людей кстати, секта Белый Лотос, здесь он пишет, что вырежет всех людей с фамилией Чжан, Ван, Лю, Ли, Чжао, а это половина населения империи, это же варварство!
— Варварство? — я дико расхохоталась, выхватила тетрадь из рук Тал Тала, — я сейчас покажу тебе, что такое настоящее варварство.
С трудом я разорвала тетрадь на части и бросила на пол.
— Вот твои гребанные доказательства! Видел?
Для надежности я растоптала ногами листы.
— Это такая же фальшивка, как и та тетрадь с нарушениями, что ты накрапал своей куриной лапой и передал министрам. Сам сочинил или твоя стерва Ки? На нее похоже, такие подлости у нее в крови. Только тебя не пойму, как ты мог?
Тал Тал скривил губы, наблюдая за мной.
— Ты что совсем слепа? Баян хочет убить людей.
— Да! Тысячу раз да! Я не верю обвинениям в сторону Баяна, даже если бы это оказалось правдой, это ничего не значило бы для меня. Мне он дорог, я бы отговорила его, или вообще наплевала, — со злости сказала я, — не надо искать виноватого в преступлении, это сделал ты! Только ты и виноват, не смей мне тут морочить голову этими лживыми тетрадями, которыми вы писали на пару с Гвиби! Лучше скажи, как ты до этого докатился?
— Ну вот что, — лицо Тал Тала приобрело презрительное выражение, — ты абсолютно неразумна, совершенно зря я пытаюсь тебе что-то доказать, я был глуп, думая, что ты перейдешь на мою сторону, пытался объяснить тебе, но смотрю, это ничего не значит для тебя. Не думал, что буду так разочарован в тебе.
— Дай лучше пройти, — я решила уйти отсюда, — я не хочу более иметь ничего с тобой общего.
Горький яд обиды, страшного предательства, ненависти захлестнула меня такой волной, что мне захотелось оказаться как можно дальше от Тал Тала. Никогда более не видеть его. Я боялась, что сейчас расколюсь на части. В моей душе что-то умирало прямо сейчас. И я не хотела, чтобы кто-то это видел.
— Нет, теперь ты никуда не пойдешь, — Тал Тал вдруг схватил меня за руку, он очень сильно до боли сжал ее, — я еще не открыл тебе главный секрет.
Не обращая внимания на мое сопротивление, он потащил меня к постели. Я вырывалась, но руки у Тал Тала были словно железные. Он бросил меня на пол у подножия кровати, извлек из-за пояса ташуур и привязал кожаным кнутом мои руки и ноги к деревянному столбику.
— Отпусти! Отпусти! Что ты делаешь? — срывающимся голосом закричала я, — Неужели ты совсем сошел с ума?!
Тал Тал стоял в пол оборота, словно не хотел смотреть на дело своих рук.
— Я же просил не стой на моем пути. Но ты не хочешь послушать меня, не хочешь внять голосу разума. Возможно, ты подумаешь и поймешь меня. Я очень надеюсь на это. У тебя есть время.
— Тал Тал, стой, Тал Тал, — я перестала кричать, а мой голос сделался тихим от страха, — куда ты?
— На встречу Баяна и Гвиби…
— Но что там произойдет?
— Я же сказал, один должен умереть.
— Скажи кто?
— Баян.
— Как?
— Гвиби Ки изобразит примирительную встречу, пока император выпьет вино со снотворным, и не сможет вмешаться, люди Ее Высочества подготовят ловушку.
— Ты что, Тал Тал? Ты отправишь Баяна на смерть?
— Я уже сделал свой выбор.
Я не знала как и почему так произошло. И почему я не могла это остановить. Оставалось только одно.
— Постой, не надо, прошу, умоляю, прошу, молю тебя, заклинаю Святыми Небесами… Тал Тал, остановись, он же твой дядя… Давай все изменим. Мы вместе уговорим Баяна послушать тебя. Если хочешь, лишим его должности, удалим от двора, но…
Тал Тал не стал слушать меня и вышел. На голову мою будто опустилась тьма. Это невозможно. Тал Тал предатель? Баян сейчас умрет, а я ничего не могу сделать. Я должна, должна. Не обращая внимания на ручьем льющиеся слезы, на боль, я выкручивала и выкручивала руки, чтобы освободиться. В глубине души я понимала, что это бесполезно, я слишком крепко связана. Но эта боль приносила иллюзию действия. Запястья мои давно источились кровью, но я все равно продолжала вырываться.
— Я смогу. Я успею, — шептала я дрожащими губами, — я не сдамся…
В какой-то момент от охватившей меня боли и отчаянья я потеряла сознание. Но спасительное бесчувствие длилось недолго.
Я почувствовала холод на губах и открыла глаза. Передо мной в окружающих серых сумерках светилось лицо Колты.
— Это ты, — прошептала я.
Он смотрел бесстрастно и без всякой жалости. Его холодная ладонь отрезвляюще похлопала меня по щеке. Я окончательно очнулась. Я сидела на полу. Там где меня и привязал Тал Тал. Кнут был разрезан ножом. Колта сидел напротив меня, он убрал свои руки от меня, сложив их на коленях.
— Мату, — он едва заметно улыбнулся, хотя его глаза оставались холодными, — ты еще жива?
— Я да, Колта, надо бежать, господин Баян в ловушке, сообщи императору…
— Уже не надо, — сообщил он, — посмотри, ты потеряла кое-что, это наверно важно для тебя.
Я непонимающе взглянула на него.
— Что?
Кивком головы он указал в сторону кровати. Я повернулась туда. С трудом сосредоточила взгляд, но ничего не увидела. Тогда Колта нагнулся. Запустил руку под кровать и достал оттуда словно светящийся серебряный крест. Я же подарила его Тал Талу. Цепочка на нем была порвана. Значит, он окончательно отказался от меня. И когда это произошло? Когда он выбросил мой подарок как ненужную вещь?
— Это ведь твое? Занятная вещица, — Колта хмыкнул, поворачивая в руках крест, — интересная надпись.
— Надпись? — прошептала я и взглянула на его ладонь.
Колта большим пальцем провел по иероглифам, которые я ранее не смогла расшифровать.
— Это какой-то несуществующий язык, я не знаю, что там написано, — ответила я, чувствуя, что мы говорим о какой-то безделице, чтобы не говорить о главном.
— Это потому что ты глупая, и видишь лишь то, что на поверхности. Это смесь языков, шифр, как анаграмма. Понимаешь? Здесь написано, — он сузил глаза, — что-то вроде « Не дай силы лукавому демону обладать сим смертным телом».
— Откуда ты знаешь? Как ты это прочитал, Колта?
Он почти радостно улыбнулся, и его глаза просияли.
— Помнишь, что я говорил про маски. Но, кажется, сейчас кто-то идет, — Колта хотел встать.
— Стой, стой! Скажи, — с трудом выговорила я, — что, что там произошло? Что с Баяном?
— А как ты думаешь? — ответил он со своим беспристрастным лицом.
В одно мгновение все мое тело словно пронзили копьем, мне захотелось встать, бежать, искать кого-то.
— Подожди, не уходи, не оставляй меня одну, не думаю что я смогу вытерпеть это! — нервы мои сдали и вместо слез пришло какое-то исступленное бешенство, я вцепилась пальцами в платье Колты.
Евнух присел вдруг, сменив свое холодное лицо на совсем другое. Мягкое и доброе.
— Мату, Мату, — утешительно сказал он, — тебе и не надо, ты достойно сражалась. Ты сделала все что могла. И поражение это тоже иногда результат. Время на исходе. Сражение окончено. Вот возьми, — он протянул мне кинжал, — ты можешь просто уйти, если очень тяжело.
И он посмотрел на меня и улыбнулся как улыбаются ангелы смерти. Я почувствовала холодную сталь ножа в своей руке. И это было единственной опорой в этом мире, где больше никому нельзя было доверять.
Было холодно и даже очень больно. Но только не телу, а душе. С трудом я открыла глаза. Стало еще темнее. И двери со скрипом открылись. Колты больше не было, да и был ли он тут в самом деле?
Словно удары похоронного колокола в комнате раздались шаги. Я смотрела только на пол и видела, что это черные сапоги Тал Тала, они были в крови. Я встала, сжимая кинжал в руках.
Лицо Тал Тала также было в крови, а щеки в слезах.
— Ты плачешь? — хрипло спросила я.
— Я…я убил его, — ответил он.
— Убил его? Так чего тогда плакать?
Тал Тал заметил кинжал в моих руках.
— Что это? Ты хочешь убить меня?
Он сделал шаг навстречу.
— Не приближайся, — холодно сказала я, — убить тебя? Тал Тал, я не убийца.
Он с горечью посмотрел на меня, словно я обвиняю его незаслуженно.
— Я собираюсь убить кого-то другого, — ответила я.
— Кого? Гвиби?
— Гвиби? — я прыснула со смеха, — нет, она сказала мне однажды, что сможет сделать так, что я захочу умереть и буду просить у нее пощады. Передай ей, что у нее получилось. Ты обманул меня, она смогла забрать тебя, она убила Баяна. Она лишила меня всего. Впервые, впервые в своей жизни я пережила то, чего не думала даже искать. Я нашла любовь, дружбу семью. Я смогла стать другой, — я заплакала, — я правда стала другой. Я больше ничего не боюсь. Совсем ничего. И я раньше не верила людям, считая, что среди них не осталось достойных. Но теперь вижу, что они есть. И еще я теперь верю в любовь, — мои слезы превратились в рыдания, — я все еще верю. Потому что как бы там ни было, а я сохраню свою любовь на веки в своем сердце.
— Мату, что с тобой? — Тал Тал, опустив руки, сделал аккуратный шаг вперед, — не надо, что ты задумала, прошу… — он сбился.
Я печально посмотрела на него.
— Тал Тал, я не думаю, что смогу жить так дальше. Я не смогла сберечь то, что мне дорого. И мои мечты разбиты…
— Мату, послушай, все еще можно…
— Нельзя, Тал Тал. Все оказалось не таким. Но я не жалею, что оказалась здесь. Но после всего, моя душа будто раскололась на части. И собрать ее нельзя.
— Но как же так! — по лицу Тал Тала потоком побежали слезы, — разве я для тебя ничего не значу? Ты хочешь умереть из-за других, а мне нет места в твоем разбитом сердце?
— Больше нет, мое сердце не такое маленькое, как ты думал. Оно было большим и могло вмещать любовь ко всем, к тебе, к Баяну, к Тан Ке Ши, к Махе и даже чуть-чуть к императору. И если ты собрался вырвать всех по одному, то ты только уничтожишь меня. Я думаю, я уже уничтожена. И мне правда больше не хочется бороться.
Я взглянула на Тал Тала, на кровь на его лице. И мне не хотелось жить так дальше. И я подняла кинжал.
— Не надо, не надо, стой! — Тал Тал кинулся ко мне.
Но все получилось легко и быстро. Нож был так остро заточен, что без особых усилий вошел мне в грудь. Я не почувствовала боли, только острое жжение. Перед глазами мелькнуло обезумевшее лицо Тал Тала. Я успела почувствовать, что падаю на его руки. А потом глаза застлала тьма. Я стремительно неслась по туннелю, а впереди меня ждал свет. И в этом свете мне чудились фигуры тех, кого я потеряла.
— Прощай, Тал Тал, — прошептала я.
— Не уходи, прошу…
Но я уже не слышала.