Страница 4 из 18
ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ ПРОДАЛ МИР.
ГЛАВА I. (5).
.
Мэтт добежал до своего логова. Безошибочно даже в темноте нашел место схрона, интуитивно ориентируясь по деревьям и безмолвной свидетельницы его преступления, Луне. Два острых модоточка непрерывно били в виски. Сбившееся тяжелое дыхание после долгого постепенно восстанавливалось, становилось ровным и упорядоченным. Адреналин медленно испарялся в крови, молоточки начали отдаляться и наконец, совсем смолкли. Мауэр проверил свой тайник, не обокрал ли его за время отсутствия лес. Мешки оказались на месте, исенно там, где Мэт их и оставил. Он судорожно стал стягивать с себя сутану и всё, что хоть издали могло напоминать монашеское одеяние. Он примерил крестьянские штаны. Они пришлись впору. Дрожа всем телом натянул рубаху и камзол. Его била дрожь. Мэт до сих пор чувствовал на кончиках пальцев мягкую, нежную, теплую кожу маленькой девочки, которую он с полчаса назад сдавливал в области шеи. Но прислушиваться к своим ощущениям было некогда, не успеешь оглянуться, как скроется луна и начнется рассвет. Мауэр рывками оторвал от сброшенной на землю сутаны три тоненьких полоски ткани и сплел из них косичку. Получилась небольшая черная веревка. За годы жизни в аббатстве у Мэтта отросли длинные волосы. Он пригладил свои черные с ранней проседью волосы и стянул их самодельной веревочкой в хвост. Возвел свои бледные, почти прозрачные голубые к небу и взглядом отыскал Луну. Она все ещё стоит высоко. Но задерживаться здесь не стоит. Мэтт достал свой остро наточенный нож и собрал в пучок бороду. Стиснув зубы и рыча от усердия, срезал лезвием ножа длинную бороду и остался с бесформенным обрубком. Он ощупал пальцами подбородок отыскивая неровности.
- Ну, ничего, как-нибудь днем остановлюсь у какой-нибудь речки и добреюсь глядя в отражение воды, - попробовал себя успокоить Мауэр.
.
Стоя на четвереньках он прикопал в сухих листьях в углублении под корнями дерева остатки своей сутаны. Достал свои мешки с провизией и золотом. Закинул на спину и начал свой ночной волчий бег. Он спешил. Он торопился. Подальше от этой деревни, от напоминающей о великой краже ключей припрятаной сутане, от мертвой маленькой девочки, которая осталась лежать на холодной земле во дворе собственного дома. Скорее всего ее найдут только утром. Скорее всего это будет мать, которая поднимется с теплой супружеской кровати, чтобы подоить корову. Она не сразу поймет что случилось с дочкой. Потом дотронется до ее заледеневшей за ночь кожи и все поймет. Закричит, разбудит мужа и воплями раненного зверя огласит всю деревню о своей беде. Соберутся селяне, начнут обсуждать произошедшее, обнаружат следы пальцев на ее тонкой шейке и поймут, что дитя было кем-то задушено. В какой-то момент заметят пропавшую с бельевой веревки одежду. Вооружившись ножами и факелами мужчины кинутся прочесывать лес в поисках убийцы. Но Мэтт хитрее этих деревенских дурней, он не оставит за собой следов, сутану никто не отыщет. Ну, если только собаки... Но к тому моменту Мауэр будет уже далеко.
.
Где-то там, далеко, у него есть жена и трое детей. Самая младшая примерно одного возраста с той девочкой, которую Мэтт задушил этой ночью. Он заставил себя не думать об этом. Ни об оставшейся в прошлом семье. Ни об убитой девочке. Теперь его ждет богатое будущее в новой земле, в Новом Свете. Скорее бы добраться до корабля.
ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ ПРОДАЛ МИР.
ГЛАВА I. (6).
.
Мэтт старается бежать как можно быстрее, подальше от того места, где ему грозит опасность и расправа местных крестьян. Звуки ночного леса не доходят до ушей. В голове слышен только топот собственных ног и тяжелое, хриплое дыхание. Перед глазами мелькают ветки с кровавыми остатками последних листьев, колючие хвойные лапы, и частые стволы деревьев. Тяжелые мешки со съестными припасами и золотом давили спину, с каждым часом их вес становился все более ощутимым. Несмотря на холодный осенний, начинающий отдавать морозцем воздух, Мауэру было жарко. Он то и дело утирал рукавом камзола пот со лба. Хочется остановиться и отдышаться, присесть на какой-нибудь камень или пень и отдохнуть. Насилуя себя, как волк, чувствующий опасность, Мэтт решил не останавливаться до рассвета и бежать без отдыха. Ветки хлестали по лицу, колючие кусты цеплялись за штанины и норовили порвать их. За Мэттью сейчас гнались не крестьяне, а его собственный страх и желание выжить. А по окончании пути жить хорошо и богато.
.
Где-то над горизонтом появились кровавые стрелки рассвета. Скоро все небо окрасится в розовато-алый цвет. Дальше бежать нельзя, пришло время остановиться и поискать пристанище для для дневной передышки. Он огляделся вокруг, выискивая яму или расщелину, похожую на ту, в которой он укрывался вчера. Ему повезло, неподалеку находилась полуразрушенная, заброшенная, по-видимому несколько лет назад медвежья берлога. Если ее укрепить новыми ветками, получится укромный шалаш, в которм можно будет переждать день. А наброшенные сверху свежие ветки отпугнут непрошеных гостей, подумают, что внутри спит медведь. Мауэр достал нож и стал срезать ветви с елей и лиственницы. Для удобства набросал внутрь берлоги хаойных веток - мягче будет спать. Закончил работу, положил мешки внутрь шалаша и отошел подальше, чтобы внимательнее осмотреть свою рпботу. Не будет-ли он виден сквозь ветки деревьев любопытному глазу. Мэтт постарался на славу: ветви плотно прижаты друг к другу, ни одгого солнечного просвета не видно. Слбственная работа удоалетворяла вполне. Он широко зевнул, потянулся и на четвереньках заполз в свое дневное логово.
.
Мэттью продолжал свой бег по ночам на протяжении двух недель. Но у него закончилась еда, а собирать ягоды и грибы днём становилось все труднее. Он так уставал во время ночных кроссов, что днем на поиски пищи не оставалось сил. "Я уже далеко ушел и от аббатства, и от днревни, где была эта девчонка, - размышлял Мэтт, - можно уже и в городе на ярмарке появиться. В этих местах меня никто не знает. Если вести себя скромно, то никто не обратит внимания на крестьянина с мешком на плече. Лишь бы сам мешок с монетами не привлек к себе ненужного внимания." Мауэр хитер и быстро нашел решение. Насобирал мха, проложил им внутри другого мешка, в котором хранились припасы и аккуратно погрузил в него мешок с монетами. Теперь мешок казался мягким и при поверхностном прикосновении, можно подумать, что внутри нет ничего жесткого, одна ветошь. А если не делать резких движений, монеты не будут позвякивать. Да и плотная прослойка мха приглушала звук.
.
Мэтт отыскал пруд. Вдоволь напившись, стянул с себя провонявшуюся человеческими выделениями грязную одежду, и обнаженный залез в ледяную воду. Стараясь не обращать внимание на тысячи впивающихся в кожу ледяных иголочек, он старательно тер ладонями свое тело. Вода обжигала холодом и грозила свести все конечности. Мэтт стараясь не дышать, быстрыми движениям растирал себя как мог. Вдохнув побольше воздуха в легкие, Мауэр нырнул с головой, чтобы смыть сальную грязь с волос. Он ещё немного потер голову и стуча зубами вылез из воды. Дрожащими руками вытерся изнанкой грязной одежды, достал из мешка запасное чистое белье и натянул на покрытое гусиной кожей тело. Теперь у него более ли менее приличный вид. Можно идти в город. Он завернул две золотые монеты а тряпицу и спрятал во внутреннем кармане камзола. Лишь бы золотые монеты, которыми Мэтт будет расплачиваться не вызвали ни у кого подозрений. Не может быть у бедного крестьянина золота.
.
Черная Мантия не солгал. Он обещал, что отныне ему будет сопутствовать везение. Никто на ярмарке не обратил на него внимания. Бакалейщик молча принял в качестве оплаты за копченое мясо, сыр, вино и хлеб золотую монету, и отсчитал сдачу. Это помогло Мауэру расслабиться. Теперь он бесстрашно ходил по лавчонкам и лоткам. У обувщика приобрел новые сапоги, у галантерейщика более теплый камзол, который тут же накинул поверх старого. Раскошелился на даже шляпу. Облегченно взохнул, набрал полной грудью воздуха и направился в трактир. После такого тяжкого пешего пути по ночам он заслужил горячую похлебку и пару кружек эля.
.
Впервые за неделю он наелся досыта. А после двух кружек эля сильно раздобрел. Осмотревшись по сторонам, Мэтт заметил чумазую девушку, с немытыми спутавшимися волосами, которая непрерывно хохотала и то и дело обнималась с посетителями. Мауэр жестом пригласил ее за свой стол.
- Как тебя зовут красавица? - обратился он к подошедшей замарашке, от которой сильно пахло смесью женского и мужского пота, и немытым телом. От грязных юбок разило мочой.
- Меня зовут Ангела, крпсавчик, -приторно ответила девица.
.
Мэтт сильно шлепнул ее ладонью по заду, отчего неприятный запах ее одежды разнесся сильнее. Но притупленный горячительным элем нюх Мауэра лишь едва уловил его. Сморщив нос, он спросил:
- Ты есть хочешь?
- Не откажусь, - продолжала заигрывать Ангела.
Мэтт оживился, заказал ещё еды и эля, без церемоний обнял девицу за талию и начал нашептывать ей на ухо незаслуженные комплименты. Ангела громко хохотала и совсем не возражала и даже не покраснела, когда Мауэр засунул свою ручищу в ее корсет. В этот момент он пировал и наслаждался жизнью. Когда стемнело и почти все посетители таверны разошлись, Мэтт снял у хозяина комнату на ночь. Потребовал себе бутылку вина и повел сильно захмелевшую, уже целый час мучавшуюся икотой Ангелу наверх в свою комнату.