Наташа Паут Жизнь взаймы

- Я люблю, когда ты прикасаешься к ним, – хрипло ответил он.

Создатели знают сколько времени прошло, пока мы просто лежали так, мои пальцы гуляли в густых белых волнах. До меня доносится довольное урчание ардорца.

Волосы у него отросли до плеч, и он обычно стягивал их на затылке и перевязывал кожаным ремешком, чтобы не лезли в лицо.

- А зачем ты отрезал волосы, я видела во дворце, что ардорцы все с длинным косами, говорят, вы их никогда не обрезаете?

- Обрезаем, как видишь. Так удобнее, ты еще моего друга не видела, он вообще как-то лысым был полгода.

- А почему ты весь седой?

Рем пожал широкими плечами:

- Не знаю. Так получилось, взял и поседел, не нравится? - Спросил он, закидывая голову вверх, чтобы посмотреть мне в лицо, его ошейник подчинения туго обтягивал шею, сверкая матовым светом:

- Мне все в тебе нравится, наоборот, ты очень даже импозантно выглядишь. Я тебе заплету настоящую косу. Будешь выглядеть как настоящий ардорец, а то весь лохматый какой-то, распугиваешь здесь всех в глухом лесу. - Раб попытался возражать, приподнял было голову, - а ну лежи смирно, - схватила его за уши, положила обратно, повернула его голову в сторону, Рем подчинился, бормоча себе под нос какие-то бунтарские слова. Я, проворно перебирая седые пряди, заплела волосы в толстую косу и аккуратно перевязала ее ремешком.

- Эх, тебе бы сюда розовую ленточку, - вздохнула. В ответ фырканье.

Чистенький и прибранный, в черной полотняной рубашке и темных штанах, Рем являл собой весьма привлекательную фигуру. Я облизнулась. Как я по нему соскучилась. Засунула руки под рубашку, положив руки на торс Рема, провела пальцами по его груди. Мышцы сжались, и мужчина сделал судорожный вздох. Я нежно царапнула его ногтями. Ардорец дернулся. Я уставилась на своего мужчину, мое тело начало покалывать. Его взгляд был затуманен чувственностью. Это возбужденное тело и лицо было самым прекрасным из всего, что я когда-либо видела. Меня больше возбуждало то, что этот большой, опасный мужчина, великий Владыка по доброй воле лежал передо мной в такой уязвимой позе.

Я села на него и поднесла руки к его рубашке. Я медленно поднимала ее, осыпая его живот поцелуями, выше, открывая его широкую грудь, поцеловала, лизнула, укусила, приподняла его голову, сняла рубашку. Все это время он лежал на месте, спокойный, покорный и податливый, его горячий взгляд не отрывался от меня.

- Как ты себя чувствуешь, мужчинка, готов выполнить свой долг?

В ответ разъяренное рычание.

«А чего такого я сказала то?»

Ловлю его страсть, смешиваю со своей, десятикратно усиливаю и отдаю обратно. Ой! Нет, ну бешенный! Теперь уже я лежу на земле, моя одежда отлетает в сторону... Мы были первобытными людьми на берегу моря, и что-то вставало из глуби вод, белое и яркое, вопрос и ответ, слитые воедино… А страсть все прибывала и прибывала, и разбушевалась буря… В разгар полыхающего пожара охватившего наши тела, для меня не существовало ничего, кроме Рема… ни прошлого, ни будущего — ничего, кроме нас. Время и место потеряли значение, наряду с остальными всеми теми людьми, пытающимися схватить нас. Я хотела, чтобы это длилось вечность. Я с яростью впилась своим ртом в его. Его огромное тело было слито с моим, наполняя меня, растягивая собой. Его мышцы напрягались и расслаблялись под моими ладонями, когда он задвигался, ускоряя ритм. Мой голод выходил из-под моего контроля, делая меня дикой и более возбужденной. Он захлестывал рычащего ардорца. От моей страсти у него темнело в глазах, как впадают в беспамятство, он проваливалась в бездну блаженства. Рем подвел меня к оргазму, такому полному и насыщенному, что мои глаза наполнились слезами. Это уничтожило Владыку. Почувствовав мои эмоции я почувствовала, как он запульсировал, и, опершись на локти, замер надо мной, хватая ртом воздух. Его лицо исказилось от страсти, и это было так прекрасно, что я шепнула: — Ты мой.

Рем открыл фиолетовые огромные глаза, все еще вздрагивая после оргазма.

- Я твой, — произнес он.

Мы путешествуем почти целую неделю по Хмурому лесу, спим под открытым небом, умываемся холодной водой из ручьев, питаемся кроликами и рыбой — добычей Рема, а также съедобными растениями, грибами и ягодами, какие нам удается найти. Я вспоминаю карты. Кармская дорога соединяет Западный и Северный Тракты. Наш план был уйти как можно дальше от оживленной, находящейся под полным контролем Кармской дороги и через Хмурый лес выйти на Северный Тракт как можно ближе к Сорве. Великий Северный доходил только до Далмской долины и поворачивал дальше на северо-восток. Чтобы привести план в исполнение, нам нужно было зайти вглубь леса достаточно далеко.

- Ветви исполинских деревьев, покрытые мхом, - рассказывала мне старая нянюшка про ужасный Хмурый лес, - походят там на лапы, которые тянулись к незваным путникам, словно желая схватить и уничтожить их. Из-за деревьев доносятся там резкие, ужасные звуки, похожие на треск и громкий протяжный свист. В гнилых водоемах и ядовитых реках плескаются невидимые, ужасные твари. Страшные монстры охотятся там за людьми и поедают их живьем. Огромные змеи свисают с искореженных деревьев. Там темно и мрачно. Ни лучика света не проходит через кроны деревьев.

Хмурый лес был знаменит своей непроходимостью и опасными хищными зверями. Единицы проходили через этот темный, полный опасностей лес, живыми.

Я не заметила ужасного леса. Все вокруг меня было наполнено волшебным очарованием. Мы шли по прекрасным лесным лужайкам, вокруг нас летали пестрые бабочки, мы плескались в небольших многочисленных лесных водоемах, речках. В пути наши руки неожиданно сближались и оставались одна в другой, мы падали на мягкий мох, как мягкий ковер, устилавший землю, наши ноги переплетались, и приступ туманящей непобедимой нежности обезоруживал нас... Продолжали наш путь и снова все валилось у нас из рук и вылетало из головы. Опять шли минуты и слагались в часы и становилось поздно куда-либо идти, и мы оба с ужасом спохватывались, вспомнив об оставленных без внимания планах, о далекой войне, и сломя голову бросались наверстывать и исправлять упущенное и мучились угрызениями совести и снова падали, слившись в объятьях. И вскакивали – не надолго, до следующей волшебной поляны или теплого водоема. Мы были счастливы, наполнены друг другом. Я молилась Создателям, чтобы этот чудесный лес не заканчивался.