Страница 136 из 156
- Тогда понятно почему они не увозят Владыку, что было бы самым естественным. Они боятся удалить его от Госпожи еще дальше, расстояние убьет его.
- Чего же вы не говорили, миледи? Вы же находитесь на огромном расстоянии от Владыки так долго! - Завопил предводитель маленького отряда сопротивления Завур.
Меня едва ли не зашкирку зашвырнули на лошадь и с невероятной скоростью мы направились к Западному тракту.
Я чувствую молчаливое осуждение моих спутников. Как же, мучаю и подвергаю смертельной опасности их драгоценного Владыку. Был темный дождливый день в две краски. Всё освещенное казалось белым, всё неосвещенное — черным. И на душе у меня был такой же мрак, без смягчающих переходов и полутеней. Мне очень хотелось опять увидеть моего любимого, моего Рема, я страшилась за него, боялась увидеть, что с ним сотворил Томеррен и в то же время я страдала от его предательства и не хотела больше встречать этого незнакомого мне Владыку, не видеть бы его больше никогда, не слышать его льстивых лживых клятв и обещаний. Я должна выполнить свой долг по отношению к народу Ардора - вернуть им их Владыку. Дышу, концентрируюсь на этой мысли. Долг и Сострадание... Забыть о своей любви... Забыть, быть с Ремом серьезной, деловой, держать его на расстоянии...
Смеркалось. Мы подъехали к Тракту. На какое-то короткое мгновение я остолбенела. Ни при каких условиях мы не смогли бы пересечь Великий Западный Тракт с ардорцем! Креландские солдаты проверяли каждого проходящего по огромной дороге. В конец разбитая частыми военными передвижениями дорога представляла поток черной слякоти, через который не везде можно было перейти вброд. Имперские солдаты шли и шли по краям дороги, обходя и объезжая самые глубокие озера-лужи и колдобины. Тракт мы переходим в нескольких, очень удаленных друг от друга местах, к которым по обеим сторонам приходилось делать большие обходы. Несколько раз нас останавливали, мы докладывали - мы охотники, идем в Хмурый лес за пушниной. Да, пошлину заплатим, да конечно, по двойному тарифу, вот деньги – возьмите, да, несомненно, этот красивый нож нам не нужен, а мы и сами собирались подарить его доблестным героям, нет, девушек с золотыми волосами давно уже не встречали, а то мы были бы так рады, так рады... - все гогочут, я скрежещу зубами, - «мужики, чего с них взять».
Мы вошли в лес. Я уже четыре часа тряслась на конской спине, всю меня сковала усталость, задница молила об отдыхе, руки тряслись, посинев от холода, ноги так заледенели, что, мне казалось, заставь меня сейчас спешиться, и я упаду, не почувствовав своих стоп, на меня все больше и больше давит лесная темнота. Ночь выдалась очень холодной. Вокруг перекликаются ночные обитатели леса. Рядом со мной едет Лахан, ежечасно с беспокойством спрашивая о моем самочувствие. Я в ответ огрызаюсь. Мужчины поначалу планировали оставить меня в небольшом лесочке, на безопасном от сражения расстоянии.
- А как вы найдете этого вашего Владыку в большом лагере? Надеетесь, что его подвесят в центре на самом большом дереве с табличкой на груди — «Владыка»? Или будете каждую палатку проверять, любезно спрашивая: - «Владыка, вы тут?»
Я так устала, замерзла и вымоталась от переживаний, что у меня уже не было сил быть вежливой, я сочилась от яда и хотела выплеснуть свое раздражение на ком-нибудь.
- Миледи, а чем вы сможете помочь? - Спросил Завур — этот высокий пожилой мужчина держался подчеркнуто вежливо, хотя мне было очевидно, что я ему не нравилась.
- Я могу почувствовать своего раба, - ох, как я его ненавижу, этого Владыку.., - своего раба я найду в любом месте. Я и сейчас чувствую направление, надо идти вон туда, - я указала рукой в темноту. Мужчина недовольно кивнул.
- Близко подходить нельзя, лагерь охраняют караульные, они меняются каждые три часа, - доложил один из мужчин.
Едем дальше. Наконец мы спешились. Дальше пойдем пешком, до лагеря не далеко. Плащи мы оставили в седельных сумках, на нас черные, неприметные одежды. Легли, дальше ползем, я вся мокрая, вымазалась в грязи, на зубах хрустит земля. Перед нами креландский лагерь.
Началось ожидание.
Рассвет, похолодало, по земле стелился промозглый серый туман. Меня всю колотит — от холода и от страха. Мы так отчаянно спешили. А сейчас все словно остановилось. Мы все наготове, как затишье перед бурей... Я помню, Рем как-то рассказывал однажды, что когда солдаты на смерть идут — они поют, а перед этим плачут, но самый страшный час в бою – это час ожидания атаки. Помнится, я тогда ему не поверила, посмеялась, что ардорцы все же странные существа, а теперь... Теперь я поняла... Все вокруг меня было нереальным, паника охватила меня, я еще никогда не видела, как разумные существа убивают друг друга. Смогу ли я пошевелиться в решающий момент? Надо отдохнуть, сердце в моих ушах стучало так громко, что я боялась привлечь караульных этим грохотом. Я закрыла глаза. В моей голове звучала торжественная музыка, которая становилась все громче и отчетливее. Что это? В лагере торжества? Приехал император? Я в ужасе оглядываюсь вокруг, мои помощники лежат на своих местах, не проявляя признаков волнения. Надо успокоиться. Наконец, я поняла, что это было во сне...
Солнце поднялось уже высоко и утренний туман растаял. Клокочущий северный ветер нес белые клочковатые облака, хлопал флагами и знаменами на темно-зелёных палатках. Лагерь ожил — то и дело появлялись всадники. Вдоль широкой утоптанной многими ногами дороге тянулись груженные повозки в центр лагеря и пустые — в обратном направлении. Я вздрогнула, мне показалось, что я увидела Томеррена, он подошел к поляне, где под большим деревом стояла самая главная палатка. Зашел внутрь. Туда-сюда ходили солдаты. Сколько же их тут! Эта последняя мысль погасила надежду...
Мы ждем. Ничего не происходит. Может, миррийцы и не нападут вовсе... Глупая идея, что я делаю здесь? Я должна скакать по направлению к югу, в тепло и безопасность... Ледяной вечер, ночь... Лагерь освещается факелами. На площади у центральной палатки с толстой ветки свисает ремень, на котором подвешен закрытый сверху фонарь, бросавший на траву круг неяркого света, неразличимые во мраке деревья шелестят.