Страница 85 из 159
Понимание того, о чем она толкует прошло по телу, как спазм от боли. Тереза боится смерти. Она не просто видела её. Смерть это её самый жуткий страх.
— Если я пообещаю тебе, что не умру и не брошу тебя одну? Если я дам слово, что никогда не стану подвергать себя опасности? — наклоняюсь ещё ближе и прислоняясь к её лбу своим, закрывая глаза, — Я не военный, Тери. Не знаю, что такое настоящий страх перед смертью. Я простой артист. Моя задача создавать, а не разрушать. Я не идеальный доблестный защитник. Во мне нет и сотой доли той смелости, что есть в тебе. Я обычный эгоист, Тереза. И я настолько эгоистичен, что смею давать пустые обещания, чтобы ты мне поверила.
— Ты совсем глупый, — слышу шепот наполненный слезами, — Ты не видишь что произошло? Твой сонбэ, такой же обычный артист погиб, а ты несёшь подобную чушь… Любой человек может умереть, Тиен. Любой, и не обязательно от чужой руки. Проблема не в смерти, — голос Терезы дрогнул и я открыл глаза.
— Проблема в том, что я боюсь этого чувства, Тиен. Я очерствела настолько, что кроме физического желания к тебе, не чувствую почти ничего, кроме тепла, которое исходит от твоего тела.
— Значит, ты признаешь, что я неотразимый красавчик, которого ты всё-таки хочешь? — я горько хохотнул и отстранился, — Что я делаю? Это бесполезно…
Опускаю руки, однако в следующий момент понимаю, что меня то не отпустили, а крепко держаться за куртку и дальше.
— Ты хочешь, чтобы я поверила твоим обещаниям, но не хочешь понять меня, Тиен.
Опускаю взгляд и вижу, как Тереза кутается в полы куртки сильнее, и смотрит прямо перед собой.
— Хочешь так и остаться черствой?
— А ты хочешь остаться эгоистом? — тут же слышу ответный вопрос, и мы снова замираем.
— Нет, — твердо отвечаю, — Но что я могу поделать, если я такой, каким есть.
— Тогда что поделать мне, если я убийца, Тиен. Человек, который обучен только холодному расчету, и для которого чувства — самый страшный из ужасов, потому что это наилучшее оружие против меня?
— Ты всё опять перекрутила! — я не выдержал и съязвил в своей излюбленной манере, — Снова, мать его, всё обставила так, чтобы идиотом оказался именно я!
— Да потому что ты ведешь себя именно так! Что ты опять вытворил, а? — Тереза резко вырвалась и обернулась ко мне, прошив яростным и холодным взглядом будто насквозь.
— Почему ты здесь, когда должен быть под круглосуточной охраной после нападения? Почему ты здесь, и несёшь этот слащавый бред, когда у тебя жена есть? Или у вас так принято? На одной жениться, а к другой яйца подкатывать, красавчик?
Ярость вернулась. Раздражение этой особой вернулось после подобной пахабщины в её исполнении с новой силой.
— Ты сама поняла, какая грязь из твоего рта вылетела? Повтори мысленно ещё раз!!! — я встряхнул рукой у головы, и реально почувствовал как начинаю буквально бесноваться.
— Избалованный болван! Ты как был дураком в состоянии горячки, так и остался!!!
— Да что ты! Может спасибо скажешь, что этот идиот через океан перелетел, чтобы такую шикарную женщину, вытащить из дыры, в которой гниют изнутри?
— Спасибо! — резко, сухо и зло сказала Тереза, а потом скривилась и схватилась за ногу.
— Что такое? — я опешил и нахмурился.
— Нога… — Тереза скривилась только сильнее, и тяжело оперлась о балку спиной, схватив рукой правую ступню, — Слишком долго на холодном простояла, — буркнула под нос, видимо и позабыв что я по образованию немного доктор.
— У тебя артрит и ты стоишь в одних носках на сыром холодном полу? Ты рехнулась? — я сам не понял, как схватил Терезу и поднял на руки.
— Что…
— Тихо! — выдохнул в её губы, которые приоткрылись от удивления, и прошептал:
— Теперь ты помолчи…
— Поставь обратно! — она сцепила челюсть и зло посмотрела прямо в мои глаза, а мне не то что крышу снесло, я словно мозг отключил напрочь, потому что впился в губы Тери, и не просто целовал, а подчинял ее, хорошо понимая, что ей секунды хватит, чтобы я валялся под ней на полу этого крыльца.
Резкий вдох Терезы, и то как она схватилась за мои плечи руками, заставили жар прокатиться по всему телу. Я сжал её бедра и спину только сильнее. Подкинул, не разрывая поцелуя, и только усугубил свое плачевное положение, как только подался лицом ей на встречу, чувствуя как нежная кожа губ Терезы постепенно нагревается всё сильнее. Она становиться намного мягче, податливее и будто опухает под моими движениями. Пульс бьёт прямо через кожу, и я слышу как начинает бешено стучать её сердце. Настолько, что вскоре этот звук заглушает любые другие вокруг. Он как катализатор для моих собственных чувств, потому что я хочу слышать её глубокое дыхание, видеть желание в её глазах и чувствовать не камень в своих руках, а это мягкое тело. Лёгкое настолько, что я поверить не могу как такая хрупкая женщина способна скрутить хоть кого-то, когда в моих руках, похожа на комок холода, который постепенно проникает в меня, и согревается.
Тереза отстраняется и прекращает всё так же резко, как я начал. Она дышит глубоко, точно как я, как мы вместе.
— Стоит признать, что это уже… зашло слишком далеко.
— Ты можешь выключить мозги хоть на минуту, или нет? — я облизываюсь и продолжаю смотреть на её губы, понимая только одну вещь — я дико хочу эту женщину. Уже! Сейчас! И в эту самую минуту!
Настолько, что всё серое вещество спустилось вниз, и там не то что на нарыв стало похоже. У меня перед глазами только одна картина нарисовалась! Одна… единственная… картина плавных и глубоких движений, которые позволят слышать уже не просто тяжёлое дыхание, а страстный стон. Даже его моё воображение нарисовало так явно, словно я уже слышал это от Терезы и не раз. Будто я уже видел и знаю что случится, окажись мы в одной постели.
Пульс бьёт током крови во всех конечностях, а во рту стремительно высыхает всё от горячего дыхания. На кончиках пальцев зуд, на губах зуд и натуральная опухоль в штанах, которая прямо требует к себе пристального внимания. Особенно она кричит о желании прикосновения конкретных рук, которые прямо сейчас мягко сжимают в своих пальчиках мои волосы.
— Ты знаешь, что только что сотворила с моими мозгами? — хрипло выдыхаю и слежу за тем, как губы Терезы трогает мягкая ухмылка.
Со стороны забора внезапно слышится отборная ругань, в которой я хорошо различаю голоса менеджера Пака и своих парней.
— Скажите мне, что я этого не видел? — Чи Джин-ши кисло произносит это на весь двор, однако Дже отвечает совсем не то, что хочет услышать, Пак Чи Джин.
— Боюсь, тепьюним, это именно то, что вы так не хотели увидеть.
Тереза соскочила с моих рук в ту же секунду и прошипела так, чтобы это услышал только я: