Страница 42 из 159
— Забудь об этом. У Горецки есть сильный аргумент: всё произошло на территории нашего магазина, а в избиении участвовал наш сотрудник! Хороший юрист способен состряпать из этого иск на миллион. Надеюсь, этот дурак Горецки не найдёт хорошего юриста. Заодно оштрафуй мерзавца Хагена за нападение на клиента.
— Но ведь получается…
— Да, мы должны сделать так, чтобы всё свалить на Майка. DigiMart должен остаться в стороне от всего этого. Тогда есть возможность перевести дело в личный конфликт между Майком и Горецки. А не Горецки против DigiMart.
Лекса схватила стакан и сделала глоток:
— Мы же поступаем бесчестно!
— Это бизнес. Думаешь, Горецки будет тебя жалеть, если появилась возможность отсудить кучу денег? Я сейчас поеду на встречу с нашими юристами и посоветуюсь, но не думаю, что они найдут иную линию поведения, кроме как всё отрицать и валить на Хагена.
Лекса поднялась с кресла и подошла к зеркалу, чтоб поправить макияж и удалить следы слёз. Дядя хотел было выйти из кабинета, но на пороге остановился:
— Да, и ещё. Попроси Риггса отсмотреть записи с камер за тот день. У нас ведь есть камеры на парковке?
— Вроде бы нет.
— Всё равно, камеры на обратной стороне магазина могли захватить кусок паркинга.
— Хорошо, — дрожащим голосом ответила Лекса.
— Не переживай, — неожиданно тепло сказал дядя. — Этот идиот дал нам время подготовиться. Надо было сразу подавать в суд, а не приходить сюда и угрожать.
Дядя вышел, а Лекса глубоко вздохнула, поправила одежду и тоже вернулась в зал.
Похоже, этот день будет долгим и очень тяжёлым. Надо бы порыться в сумочке, найти и выпить «Алка-Зельтцер»…
***
Хаген ожидал увидеть Гонсало, который неподвижно лежит на кровати, опутанный трубками, а рядом тревожно пищит медицинское оборудование. Но парень встретил его на ногах, вполне себе живой. Лицо его было всё ещё вздуто, глаз заплыл, а голова обмотана бинтом, но он улыбался и крепко пожал руку, даже приобнял Майка:
— Здорово, бро, самый быстрый кулак на Диком Западе!
Майк тоже попробовал улыбнуться. Он с опаской смотрел на Гонсало, недоумевая, как тот может быть таким весёлым? Ведь Майк чуть не сделал его инвалидом, победив на глазах у публики. Причём в тот самый момент, когда сам Гонсало уже был уверен в своей победе. Должно быть, вдвойне обидно?
Такое поведение восхитило Майка, и он невольно зауважал его ещё больше. Гонсало «Килла» Эрерра явно знал о жизни что-то такое, что ещё не было известно Хагену.
Гонсало, не отпуская Майка, сдвинул его, рассматривая:
— Крутой плащ.
— Вообще-то куртка.
— Хм, выглядит как плащ. Но тебе идёт. Ещё надо вот так сделать… — Гонсало поднял воротник его куртки. — Вот так ещё круче, настоящий стрит-стайл, одинокий волк Большого Города.
— Ты вообще как? — спросил Хаген.
— Жить буду, говорю же. Просто врач потребовал, чтобы я провёл пару дней под наблюдением. Скучно здесь, сил нет. Может это, бро, возьмём по пиву?
— А где? Разве в больнице можно? Или тут рядом есть бар?
— Нет, конечно, — Гонсало показал на свой больничный халат. — И не пойду же я в этом.
Гонсало открыл дверь и выглянул в коридор, поманил Хагена:
— Видишь вон ту дверь в конце коридора? Там пожарная лестница, на ней пациенты собираются тайком от сиделок и медсестёр, чтобы покурить. Часто к нам интерны присоединяются, они весёлые парни, травку приносят. Буду ждать тебя там, а ты сгоняй в магазин, тут недалеко, купи упаковку пива. Проставишься? Ты же получил деньги за победу?
— Да-да, конечно! — закивал Майк.
— Вот и отпразднуем! — широко улыбнулся мексиканец.
Уходя, Хаген услышал, как Гонсало сказал ему вслед:
— Хромаешь, значит, и я тебя неплохо отделал!
По дороге Хаген написал Лексе ещё одно сообщение. Потом, стоя в очереди на кассе, осмелился и набрал номер. Но Лекса не ответила, а звонок переключился на голосовую почту. Хаген спрятал телефон поглубже в карман дядиной куртки, решив, что не стоит быть таким надоедливым. Просто у девушки, наверняка, дел по горло.
На лестничной площадке действительно стояло несколько человек в больничных халатах и даже один мужчина с переносной капельницей. Он сидел на ступеньках, широко расставив ноги, открывая всё своё хозяйство, курил и рассказывал:
— Завтра всё и решится, буду я жить или нет. Прогнозы пятьдесят на пятьдесят. Возможно, это моя последняя сигарета в жизни!