Битум

и щели, снаружи ища ли свет, Бога.

Законы нарушил, тюрьму распахнул,

нарывом застыл на коричневой коже,

но всё же увидел, влюбился, вздохнув,

и путь он закончил, едва ли чуть пожил…

Долг родителям

Обиженность ребёнка

и рёв – он детски ждал

машинки иль котёнка.

Но их не обещал

никто. Но ждал отважно.

Пусть будет год не сыт,

пусть холод, мрак очажный

и дырка в дне корыт,

зато главней подарок

как данность, факт и долг.

И крик меж комнат, арок,

призыв взять требу в толк!

Похожесть с этим делом

родительская рать,

что слёзы льёт кряхтело

о свадьбах, чадах чад…

Болезнь настроения

Один портрет из страха,

из сотен мер, частиц,

и кашицу с размаха

создали зёрна лиц.

Слились в единый ужас.

Свой уник, красоту

для общей жижи, туши

отдали ум, мечту

во имя сказа, воли,

поддавшись дуракам,

тискам, пинкам и вою,

кривым, сырым рукам

друг друга, портретиста.

Вся зелень, синь и желть,

и бель, и аметисты

спаялись в хмурость, желчь.

Кишат крикливо скупость

речей и чернь мастей.

Боязнь, испуги, глупость

вершат всю суть страстей.

Одним лицом с ехидством,

сжевав тревоги яд,

в паническом единстве

различья их глядят

на лупу телепризмы,

вкушая горький корм,

питаясь грустью жизни

и новью жутких норм…

Необходимости

Без солнца вянут травы,

без счастья, ласки, губ

сердца и руки, главы.

Без вод твердеет сруб.

И семя, нить росточка

погибнут без дождя.

Могилой станет кочка,

не смокнув, для червя.

Без тока преют воды.

Без дел и без труда

дни, месяцы и годы

болотится мечта,

как птица без полёта,

как капли в облаках,

как мёд скисает в сотах,

как сено, корм в стогах,

как рыба в тесной луже,

как правда в злой молве,

как страсти, воля в туше,

как рифма в голове…

И также невозможно

без уст, объятных ласк

прожить в тоске подкожной

без Вас, сочнейшей Вас!

Просвириной Маше

Домашний вечер

Рыже-сиреневой ватой

небо сияет. Апрель.

Вечер печалит затратно.

Луж невысокая мель.

Трещины веток на стенах

плавно колышутся в такт,

будто бы тени на сценах,

в начатых полупотьмах.

Сизо-темнеющий сумрак

мутно цветенья накрыл

пледов, диванов и турок

медных с узорами крыл.

Грудь оголённая ищет

свежий поток из окна.

Клумбы по-прежнему нищи.

Крона на зелень бедна.

Ветер невидно вздыхает,

видя весенний момент.

Скучно глаза наблюдают

полутревожный сюжет…

Безтебятье

Будто бы хмуростный год,

гибель и транс, суховей

стопор, густой недород,

пыль или скудость идей,

томность, плевки в темноту,

ввгляды в ту искру звезды

или пролаз в черноту

злой, темновой борозды,

и воздыхания ввысь,

и погруженье в стакан

или в озёрье без брызг,

или в зажитости ран,

иль искажение дум,

темь, каменеющий фас,

и отстраненье от сумм

дел, человеческих рас,