Циклопы

-  Все в порядке? – спросил ошалевших гостей, наверняка услышавших звон разбитого стекла и мягкий, чмокающий шлепок пули о стену. – Замрите и не шевелитесь. Я быстро.

Придерживаясь мебельных укрытий, Лев Константинович в два огромных, совсем тигриных, прыжка добрался до прихожей. Там встал во весь рост, взял с полки упрятанный под шарфами пистолет и буркнул: «Замри, Борька. Тебя тоже типа нет». Побежал на кухню, где одним уверенным рывком открыл окно и ловко выкатился на улицу.

Завянь уже казалось, будто он на американских горках. Сидит, виртуально вцепившись в поручни кресла-кабинки, вполне натурально чувствует, как от перепадов высоты и генеральской прыти захватывает дух.

Немного затошнило. Завянь понадеялся, что это тоже виртуальное впечатление, навеянное страхом и скоростью передвижений: Лев Константинович, на мягких тигриных лапах, скакал к забору, разделявшему его участок с нежилым соседским. Попутно, скорее, по образовавшейся привычке, с Борисом разговаривал:

«Тут бабушка одна недавно померла, - сказал, перепрыгивая высоченный, более чем двухметровый забор (Завянь машинально отметил, что стоит позаимствовать подобную технику преодоления препятствий), - родня никак наследство не поделит, дом заброшен…»

Генерал пружинисто приземлился между смородиновых кустов, согнулся и побежал к воротам через сухие заросли разросшегося чертополоха. Добрался до заржавелой полоски внутренней щеколды.

Перенервничавший Завьялов отважился привлечь к себе внимание:

«Лев Константиныч, а мы куда бежим-то?!»

«К елке, Боря, к елке, - с поразительно отрешенной невозмутимостью сообщил разведчик. – Я видишь ли, Бориска, по давней привычке господствующие высоты отмечаю, чисто рефлекторно определяю вероятные снайперские лежки. - Лев Константинович потянул за щеколду, открыл в непроницаемых глухих воротах крохотную щелку. Просочился на улицу. – Копаюсь, понимаешь ли, в огороде, - продолжил, чуть-чуть запыхавшись, - гляжу: ага, а вон на той высокой елочке удобное местечко есть. Березки-то тоненькие, веточки у них прозрачные… Старая высокая елка, Боря, единственное место, откуда мог вестись обстрел по кабинету либо гостиной».

Лев Константинович одним прыжком преодолел открытый участок от ворот до зарослей деревьев. Прижался к раскоряченному березовому стволу… осторожно выглянул.

Теперь Завьялов чувствовал себя участником киношного боевика. Переходя от ствола к стволу, то пригибаясь, то распрямляясь, то притворяясь деревом, разведчик шел к намеченной цели - огромному пятну густой разлапистой ели, хорошо заметной в прозрачном осеннем березняке.

До елки оставалось не более семи метров, Потапов распрямился и вышел прямо к лапам, совершенно не таясь.

«Опоздали мы, Бориска, - сказал, присаживаясь на корточки и трогая след от ботинка на влажной земле под могучими нижними ветками. Отпечаток получился четким, словно человек с верхушки приземлялся. – Ушел наш снайпер. – Лев Константинович подобрал с земли колючую веточку. Понюхал обломанный конец, пальцем по нему провел. - А он, пожалуй, здесь с раннего утра сидел, - сказал задумчиво. – Если не с ночи…  И был один. «Второму номеру» здесь спрятаться негде. – Контрразведчик покрутил головой, разглядывая прозрачные заросли, и внезапно усмехнулся: - Никогда не думал, что отказ от курения реально жизнь удлиняет».

«В смысле?» - уточнил Борис.

«Эх, новобранец-баранья-голова, - хмыкнул генерал. – Ты разве не заметил, что мы сегодня ни разу на крыльцо не сбегали?.. Твое влияние, Бориска, начинает благотворно сказываться – я сегодня еще ни одной папироски не выкурил. А если б выкурил… Беседовали бы мы с тобой уже на Небесах. Так-то вот».

«Да ну?!»

«Точно, точно, - оглядывая подступы к дереву, разглаживая примятые травинки, подтвердил Потапов. – Эта лежка точнехонько на двор выходит. Если б я покурить вышел или в огород… Ох, - генерал распрямился, прищурился в березняк, доходящий до автострады, и вздохнул всей грудью. - А к окну гостиной я подошел только один раз. Но в тот момент от забора полицейская машина отъезжала, и он не решился выстрелить».

«Так ты и на крыльцо выходил, - напомнил Боря. – Когда ментов встречал».

«То-то и оно что – ментов, один из которых, заметь, в форме был. Киллер же не дурак, Бориска, чтоб при таких свидетелях стрелять».

Генерал обошел дерево кругом, подобрал окурок, помял его в руках и выбросил: «Размок совсем, давно лежит, значит – чужой. – Постоял немного, всматриваясь вдаль, продолжил: - А киллер, Боря, пуганый, ученый. Знал, на  к о г о  отправили. Иначе не ушел бы после одного-единственного выстрела и промаха».

Лев Константинович отряхнул руки, обтер их о бедра и зашагал обратно, полный мрачных дум.             

«Лев Константинович, это твой Коваль снайпера сюда отправил?»

«Он, сука, - хмуро подтвердил Потапов. – Решил сыграть на опережение. Ударил первым, чтоб наверняка».

«Боится, что ты за внука мстить пойдешь? Или все это из-за мемуаров?»

Разведчик хмыкнул:

«Из-за всего».

Генерал быстро пересек дорогу, дошел до своих ворот и, резко обернувшись, поглядел на лес: просвеченный солнцем березняк мирно покачивал заголившимися ветками.

«Лев Константиныч, объясни. Почему стрелок вообще решился пальбу открыть? К тебе полицейские приходили, ты уже мог рассказать о том, что Роман пытался выкрасть у тебя мемуары по приказу Ковалева».

«Полицейские слишком быстро ушли, Борис, - ответил генерал. – Если бы я начал выдавать серьезную информацию, они бы задержались. Запротоколировали показания. А могло быть и так: стрелок позвонил заказчику и попросил уточнить задачу под изменившиеся обстоятельства – появление полицейских. Коваль приказал стрелять. А теперь… - медленно произнес Потапов, - теперь он будет думать, что я сам захочу его достать. Без всяких полицейских, лично».