Циклопы

Завьялов рванул на шее ворот замызганной футболки под олимпийкой. Продышался. Повернулся к лавочке, где расположилась его любимая куртка.        

-  И что ты, Кеша, делаешь в моем теле, а?

Кеша закрыл лицо руками – левый мизинец предупредительно оттопырился, дабы избежать болезненного соприкосновения с лбом, – и помотал опущенной головой.

-  Я не могу, - донеслось из-под ладоней, - я не имею права.

-  А я имею право? – грозно пробасил, превратившийся в бомжа Завьялов. – Я здесь на что-то имею право?!

-  Нет.

Категорический ответ. Учитывая, что Иннокентий пару минут назад приплясывал на корточках, практически – безбашенный. Отважный.

-  А если я тебе все зубы выбью? – Завьялов подошел к урне, установленной возле лавочки. Достал оттуда пустую пивную бутылку и, помахивая ею на манер бейсбольной биты, поинтересовался: - Тебе когда-нибудь зубы выбивали, а, Кеша?.. Это больно.

Из-под пальцев немного выдвинулся правый глаз, поглядел на вращающуюся в грязной бомжеской руке стеклянную дубинку и опасливо предупредил:

-  А это вы себе зубы выбьете, Борис Михайлович.

-  Новые вставлю. Не впервой. Давай колись, придурок, иначе – врежу.

Завьялов размахнулся!

Тело взвизгнуло! Скатилось с лавочки, рухнуло на колени перед бомжом и облапило его ноги.

-  Не надо! Не надо! Вы ничего не понимаете!! 

-  А мне нечего понимать!! Я тебя сейчас, сука, убивать буду!!

Усиливая психологическую атаку, Завьялов уподобился панфиловцу с гранатой и вздел бутыль над головой…

-  Не надо!! – завизжало тело и отпрянуло, падая назад и закрывая голову локтями.

-  Говори!!

-  О, Боже! Я не могу! Я не имею права! Жюли этого не переживет!!

«Панфиловец» Завьялов опустил стеклянную «гранату». Минуту занял размышлениями, в результате коих предложил:

-  Давай по пунктам. Ты что-то там талдычил о моих зубах, Кеша? Хочешь сказать, я могу их получить обратно?

Кеша убрал локти от лица и опасливо кивнул:

-  Такая вероятность есть.

-  От меня что-то зависит?

-  Конечно! Да!

-  Что?

-  В определенный час вы должны находиться в определенном месте. Больно вам не будет, обещаю.

Борис прищурился, подумал.

-  А почему я должен верить, что ты не заманишь меня к каким-то сволочным своим дружкам?

-  Мой бог, Борис Михайлович, - поднимаясь с земли, заволновалось тело, - я тоже своего рода пленник! Я тоже, не меньше вашего, хочу вернуться!

-  Куда? – нахмурился Завьялов.

Иннокентий снова сделался упрямым. Борису показалось, еще немного и ворюга совсем забудется: примет гордую наполеоновскую позу с мизинцем на бицепсе.

Кеша оказался парнем не промах: ручки он таки скрестил, но пальчики благоразумно упрятал под мышками.

-  Своим ответом я нанесу вам вред.

-  Тайны, значит, - нахмурился Борис. – Смертельные секреты.

-  Именно так, - напыщенно кивнуло тело-Кеша.

-  И чем это грозит?

-  Вам или мне?

-  Обоим, идиот!

-  Вы… вам лучше об этом не знать. Я - получаю поражение в правах.

-  Каких? – искренне удивился Завьялов.

-  Вам лучше этого не знать. Вы просто будете выполнять мои рекомендации, и все будет в порядке.

Если бы совсем недавно Кеша в его куртке и теле не рыдал на лавочке под фонарем, Завьялов, вероятно, проявил бы осторожность. Все друзья считали Борю умным парнем. Того же мнения придерживались и преподаватели во всевозможных учебных заведениях.

Завьялов понимал, что существуют тайны, к которым лучше не прикасаться даже краем. Убью точнее пули! Держись от них подальше.

Но Кеша, даже в его теле, выглядел абсолютным ушлепком. Знакомые девушки в унисон твердили, что Боря свет Михайлович исключительно брутальный типаж, мачо, так сказать. Мачо с Иннокентием внутри превратился в заурядную половую тряпку. В сопливую кликушу. Ботаника с чужого плеча. Мокрую курицу с накаченной задницей. Какого-то педрилу, если говорить совсем уж честно.

-  Послушай, Кеша, - подходя к телу вплотную и похлопывая по спине, ласково произнес Завьялов, - я не вчера родился…

-  Вы родились в одна тысяча девятьсот…

-  Не отвлекайся на фигуры речи! – прорычал Завьялов. – Слушай молча.

-  Угу.

-  Так вот. Я не вчера… Черт! Короче. У тебя что-то пошло не так, Иннокентий. Я прав?

-  Угу, - опять кивнуло тело.            

-  У тебя что-то пошло не так, - задумчиво повторил Борис. – Есть вероятность, что мы не выпутаемся?

Тело невразумительно повело плечами.

-  Значит, есть. Паршиво. Ты можешь связаться со своим… начальством и сообщить о произошедшем сбое в программе?

Кеша замотал головой.

-  И что нам делать?

Завьяловское лицо, руководимое изнутри мокрой курицей, изобразило намек: мол, а я вам, господин хороший, уже докладывал: «Будете паинькой, все разрешится ко всеобщему удовлетворению».

-  Твоими бы устами, - пробормотал Борис. Печально поглядел на освещенное крыльцо больницы, где ему навряд ли помогут, и приказал: -  Карманы выворачивай, Иннокентий.

-  Чего?

-  Бабло, ключи от тачки и мобилу доставай, ушлепок!

 

На мобильнике стояло четырнадцать пропущенных вызовов и десять СМС, половина из которых принадлежала перу изобретательного в лингвистике Косолапова. Борис на ходу, скоренько, прочитал послания, машинально хмыкнул над наиболее изощренными эпистолярными оборотами.