Циклопы

Вспоминая фильмы ужасов про зомби, Боря начинал уже принюхиваться – не завонял ли разложением? Приглядывался исподволь, не появились ли на теле трупные пятна.

Но если бомж замолодел… Тогда – порядок. Ошиблись доктора, свалили в морг полуживого дедушку.

-  А кстати, Борис Михайлович, - не унимался болтун-путешественник, - почему вы, скажите на милость, не пошли к палате уважаемого Косого, а застряли в больнице между этажами? Когда вас «выкинуло», я, прямо скажем, растерялся! Не знал, куда стопы направить.                   

-  У меня ухо оглохло, - выключая свет в прихожей и делая Кеше жест «на выход», проговорил Завьялов. – Решил к врачу наведаться.

-  ЧТО?!!

Иннокентий, только что спешивший на романтическую встречу с Зоей и Жюли, попятился в темноту гостиной. Если бы секунду назад тело Завьялова не выглядело насквозь здоровым, Борис решил бы, что разложение коснулось именно его: в темноту уползало мертвенно белое лицо с остекленевшими глазами и отпавшей челюстью.

-  Эй, Кеш, ты чего? – негромко позвал Завьялов. – Иди сюда. – Чуть было не добавил «кис-кис-кис».

-  Борис… Борис… Борис… - невнятно лепетал стилист.

Допятился до кресла, едва не рухнул, но устоял, слепо нашаривая подлокотник. Кое-как, задом, обогнул препятствие.

Завьялов захлопнул входную дверь. Быстро прошагал до гостиной и включил верхний свет.

Занервничавший Кеша испуганно присел и прикрыл лицо руками, как будто из люстры ударили не лучи, а копья.

-  Ну, ты чего это, дружище…

-  Борис Михайлович, - сипло прокаркало родимое горло, - не подходите. Это может быть опасно.

-  Кому? Тебе или мне?

-  Наверное… Наверное… - Завьялову показалось, что Иннокентий прислушивается к себе, то есть к полученному телу. -  Уф! Я слышу. Борис Михайлович, я одинаково слышу обоими ушами!

-  Раз за тебя. За нас. – Завянь хмуро вглядывался в перепуганное лицо напротив. – Что случилось-то?

-  Беда, - коротко информировал стилист и утер вспотевшее лицо. – Борис Михайлович, вы не ощущаете внутри себя какого-то… постороннего присутствия? В новом теле вы – один?

-  Ну… как бы да, - прислушавшись к ощущениям, кивнул Завьялов и вернул вопрос: - А ты?

-  И я вроде бы… пока.

-  Кеш, ты толком ответить можешь? Что происходит?!

-  Ой, Борис Михайлович, ой-ей-ей! – по-бабьи заголосило тело. – Ой, мы попали-и-и… Ой, Жюли мне голову оторве-е-ет…

-  Да это ты ей, Кеша, оторвешь, - напомнил Боря. – Ты хотел к гениальному Сереже Звереву.

Успокоительное упоминание кумира скончалось втуне. Кеша хватался завьяловскими лапами за его же голову и раскачивался, подвывая:

-  Ну я попа-а-ал… ну зале-е-етел…

-  Куда ты Кеша залетел?

-  В вас!! – яростно и обличительно завопил парикмахер. – В вас, Борис Михайлович!!

-  А я-то тут при чем? – развел руками принаряженный бомж. – Я типа не просил.

 

Успокоить Иннокентия удалось минут через десять. Тиская ручищами стакан с водой, Кеша быстро говорил:

-  У нас есть путешественники-нелегалы. Они отрицают упорядоченные проникновения, путешествуют, куда изволят, лишь бы был свободный носитель. Делятся они на несколько течений. Первые, любители… так скажем, игры в рулетку: повезло, не повезло. Клика сумасбродов самоубийц, проще выражаясь. Еще есть ренегаты-умники, которые выискивают в архивах занимательных носителей. Эти отправляются в прошлое, как на разведку, в опаснейшее приключение. – Кеша глотнул воды. Маленько подавился. Прокашлявшись, продолжил: - Самое опасное течение нелегалов – циклопы. Террористы. Они плевали на законы, для них проверить действенность теории исторического самовосстановления – раз плюнуть! Циклопы проникают даже в хроно-личности! Разрушая последовательность исторических событий, они вмешиваются в ход развития цивилизации. Циклопы, Борис Михайлович, опаснейшие диверсанты.

-  Ого, - Борис проникся ситуацией в полнейшей мере.

-  Вот-вот, - судорожно кивнул стилист.

-  Но-о-о… Как циклопы могут вмешиваться, если совсем недавно ты утверждал, будто путешественник не может в полной мере управлять носителем?

-  А они и не управляют интеллектом, - печально усмехнулось родное лицо Бориса Завьялова. – Они исподволь берут в плен тело, действуя на уровне центральной нервной системы. Любимый прием – отключить изнутри какой-то из парных органов. В вашем случае, Борис Михайлович, это было ухо.

Завянь сглотнул.

-  А могла быть и почка, например? Или легкое?

-  Бывало и такое, - мрачно подтвердил Иннокентий. – Больной носитель становится легкой добычей. Он, Борис Михайлович, управляем, поскольку ослаблен и сосредоточен на здоровье. Его практически дезориентируют.

-  Твою ма-а-ать…

-  Вот именно. Вам еще повезло, что начали с уха. Циклопы предпочитают бить наверняка и в первую очередь поражают орган зрения. Отсюда и их прозвище.

-  То есть… ты хочешь сказать… сейчас в моем теле затаился еще один путешественник-диверсант?!

-  А пес его знает.

-  Что значит «пес его знает»?!! – взревел Завьялов во всю мощь бомжеской глотки. – Кто там во мне сидит и что он может отключить в любой момент?! Легкое?! Почку?! Руку или ногу?!