Страница 37 из 88
tДержи, - я всучила ему в руку метлу.
Без неё тут же стало как-то неуютно, но я продолжила, прежде, чем он смог запротестовать:
tСегодня Ночь Ведьм, Ярик. Это значит, что из нас двоих в лесу безопасно только мне. Метла тебя защитит и направит. Хорошо?
Все возражения Ярика умерли на корню, но он всё-таки попытался возразить:
tМы идем вместе.
Как объяснить, что я боюсь идти дальше? Ярик с метлой дойдет, в этом я была уверена, но вот для меня метла защитой не являлась. Только говорить об этом я Ярику не стала, а то с него ещё станется, и он решит сесть прямо тут и меня охранять.
tМне нужно присоединиться к Кругу, - второй раз за вечер соврала я. - Не спрашивай… Пожалуйста.
Наверное, это вышло совсем уж жалко, потому что Ярик серьезно на меня взглянул, и… Кивнул.
tУвидимся утром.
tЯ боюсь, что просплю, - я выдавила из себя жалкую улыбку.
tТогда вечером, на открытии, - Ярик улыбнулся в ответ и помахал мне рукой.
Открытие! Завтра! Вечером! Я развернулась, пытаясь не разрыдаться прямо при Ярике, и пошла обратно, в сторону озера. Очень хотелось просто лечь в постельку и рыдать.
Вместо этого я села под какую-то осинку. Ну, и зарыдала. Хоть что-то получается в соответствии с моими желаниями!
Рыдания рвались из груди, и я плакала, вспоминая бесцветные глаза орка, и голубые — некроманта, я плакала, думая о безжизненном теле Ярика на полу пещеры, плакала, вспоминая то, как Тьма врезалась в сознание, забирая с собой остатки детства…
Истерика пошла по новому кругу, когда я окончательно осознала, что значит для меня инициация. Все наше обучение сводится к ней, но если я уже прошла её, если я стала настоящей темной ведьмой… Что я буду делать? Куда пойду? За одну ночь я нарушила больше правил академии, чем за всю свою жизнь. Сегодня я впервые соврала Ярику, и продолжала ему врать…
‘Ложь — лавина’ - вспомнились мне слова воспитательницы. - ‘Как только падает один камень, за ним следует другой, третий, четвертый, пока с гор не обрушивается огромный поток, который сметает на своем пути все, что вы строили годами’.
Это произвело на меня впечатление тогда, в детстве, и я всю жизнь старалась жить правильно. По крайней мере, так, как мне казалось правильным. Но то, что случилось сегодня… Таковым не являлось.
Я разрыдалась снова, представляя, что меня разлучают с моими девочками, с девочками, с которыми я выросла, стала той, кем являюсь сейчас. Не услышу, как смеется Вышеслава, не буду обсуждать с ними новые брошки, не побегу с ними на поле, не буду летать наперегонки. Они будут далеко от меня. Да, мы будем писать друг другу, но это ведь совсем не то.
У нас был один учитель, который влюбился в одну молодую ведьму, которая тогда осталась преподавать у нас. А он приезжал к целителям, на четыре месяца, а потом уехал. И они переписывались друг с другом сначала, а потом госпожа Малика плакала и жгла письма. Так я поняла, что расстояние убивает на корню что дружбу, что любовь.
Мою истерику прервала маленькая летучая мышка. Она тепло ткнулась мне в руку, отвлекая от внутренних страданий, и, взмахнув перепончатыми крыльями, взлетела на соседний маленький кустик, где повисла вниз головой, с интересом меня разглядывая.
tПривет, - сквозь слезы улыбнулась я. - Извини, я тут немножко грущу.
Мышка издала легкий писк и пошевелила крылышками. Очень захотелось её погладить, но все-таки живой зверек мне не игрушка, поэтому я просто вздохнула.
tЗнаешь, что самое обидное? У меня ведь все было хорошо. Друзья, дом, а теперь… Впервые не знаю, что будет завтра.
Я вытерла щеки тыльной стороной ладони. Мышка наклонила голову, прислушиваясь, и я все-таки не выдержала. Протянувшись к ней, я осторожно подцепила её лапки из-под ветки. Мышка не сопротивлялась — наоборот, когда она повисла у меня на пальце, то мне показалось, что выражение мордочки стало жутко довольным. Очень общительная мышка.
tКакая ты красавица, - похвалила я.
Мышка довольно пискнула и распахнула крылья, не отцепливаясь от моего пальца, но показывая себя во всей красе. Покосилась на меня большим черным глазом, ожидая одобрения.
tПросто чудо, - отозвалась я. - Крылатое чудо.
Мышка фыркнула и потопталась у меня на пальце. Это невольно вызвало улыбку — она действительно была просто прелестна.
tЗнаешь, нам в детстве воспитательница читала сказку про одну очень храбрую летучую мышку, - поделилась я, почесывая пузико красавицы, которая окончательно разомлела. - Она однажды вылетела ночью, заблудилась и к рассвету не смогла найти дорогу домой. Но она не растерялась, не испугалась, даже когда встретила самого настоящего дракона. Дракон сначала хотел её съесть, но потом впечатлился её храбростью, и отправил её домой, а на закате вернулась к остальным мышкам. Всегда любила эту сказку.
Мышка была со мной согласна — сказки про её крылатых друзей, ей, наверное, тоже нравились. Внезапно сделалось грустно, что и она от меня улетит — очень хотелось оставить её себе. Но ведь её тоже где-то ждут…
Вдруг она издала какой-то писк, привлекая внимание, и оторвалась от моего пальца. Но не успела я испытать горечь сожаления, как она, распахнув крылья, бросилась на моё запястье, и сомкнулась на нем браслетом.
Я ошалела посмотрела на руку. Браслет был массивным, в синий отлив. Крылья летучей мыши распахнулись, ушки стояли торчком, а на мордочке застыло ну оооочень ехидное выражение. Я дотронулась до уголка — пальцы ощутили холодную гладь металла, и я вспомнила похожий браслет, только в форме змеи, на руке Катерины Святозаровны. И тут до меня дошло.
tТы — мой фамильяр!