Ангелы не умирают

- А ему нравится. И он ходил так по улицам и ему плевать, что о нем подумают и что ему скажут. Плевать.

- Но это же неправильно, - проговорил Андрей немного хриплым голосом. Прижав кулак ко рту, он откашлялся в него.

- Напротив. Это правильно. Неправильно пить и бить детей, – сказал он, сверкнув глазами. – Да?

Андрей брезгливо скривился. Только он может так больно, но безболезненно втыкать в него иголки.

- Так вы, получается, идете против системы? Как там….

- Все неформалы идут против системы. Всегда. Есть псевдодуры и дураки, которые отдают дать моде, и таким в аду гореть. Много и долго гореть.

Неформалы. Вот то легкое слово, которое Андрей забыл. Несколько раз повторив его, он наконец-то его запомнил.

- И зачем идут?

- Отчасти это самовыражение, - Алекс положил изящные руки на подлокотники кресла. – Мировоззрение совершенно другое. Совершенно другое понятие. Другие вкусы, другие цели. Погляди на меня, уже двадцать два. Большинство парней в моем возрасте уже ходят по детским магазинам и выбирают коляску для своего будущего спиногрыза, который будет мотать ему нервы последний остаток жизни. А мне двадцать два, я крашу свое лицо, слушаю тяжелый метал и изредка начинаю беситься. И мне плевать, что я живу не так, как надо, не так, как принято. Отстаиваю свои желания, свои принципы, свои интересы, которые не нравятся большинству. А мы не большинство. Сами по себе. Как-то так.

- Определение большинства изменилось за какое-то время?

- Вряд ли. Оно всегда подавляло.

В телефоне заиграла новая музыка, тяжелая, медленная, играли басы в сочетании со скрипкой. А потом мужской низкий голос, депрессивный и грубоватый, начал медленно складывать слова одно за другим… Мальчик замолчал. Они слушали рок. Хоя, наверное, это было гораздо тяжелее, чем просто какой-то рок. Саша открыл шкаф и начал в нем что-то искать. Андрею все это казалось странным. Странным. И Андрей совершенно не понимал этого. Хотя что-то его потянуло в это… В какой-то мере. Хотелось попробовать. Хотелось самовыразиться. Хотелось встать посередине улицы и крикнуть, что он – человек. Но, наверное, другой. Если другой.

- Зачем идти против большинства, если все равно подавят. Это же бессмысленно, - медленно проговорил Андрей, ковыряя под ногтями. Саша выглянул из-за дверцы и снова скрылся за ней.

- Потому что я делаю то, что хочу, то, что мне нравится. А не то, что должен делать, по мнению окружающих. Мне наплевать на то, что и кто обо мне думает. Я живу для себя и в свое удовольствие.

- И твое удовольствие сходится на раскрашивании морды? – выпалил Андрей, будучи на пределе. Он не понимал и его это бесило. Так не живут. Так жить нельзя. Надо семью, работу… Иначе закончит, как его родители. Необходимо найти смысл жизни….

- Не только на этом, и не морды, а лица. Морда у животных, а я не зверь, - лениво отозвался мужчина. – Сегодня собираемся с компанией, у нас друг приехал, Мор сказал.

- И ты пойдешь к таким же, как Мор? В их компанию?

- Не стоит так категорично. Вообще-то это и моя компания тоже, - мягко ответили Андрею.

- А как же я? – Мальчик беспомощно развел руками.

- Если хочешь, поехали со мной. А если нет, хочешь, оставлю тебе ключи. Можешь погулять сам, где сам захочешь, - пожал Саша плечами и вышел из-за двери. Андрей посмотрел на него. С распущенными волосами он выглядел совсем по-другому. Да и одежда была другая. Черная, с какими-то узорами, с не очень приятным для обычных глаз рисунком.

- Не ходи, - тихо сказал Андрей. Саша вскинул бровь.

- Ты боишься остаться один? Ни за что не поверю.

- Не в этом дело. А когда ты вернешься хоть?

Он взглянул на наручные часы.

- Ночью, - коротко ответил. – Часа в два, может полтретьего.

- Почему так поздно? – удивился Андрей. – Что ты там будешь делать?

- Я буду отрываться и веселиться так, как привык, а веселюсь я на полную катушку, дома не орут так, как на улице, - ответил он, и, суя в карман телефон, прошел в ванну. Андрей не стал следовать за ним. Решил подождать, пока Алекс выйдет. Андрей почувствовал прилив отвращения, неизвестно, почему. Он почему-то возненавидел их. Всех друзей Алекса, хоть он их и не знал, всех этих раскрашенных неформалов, с наплевательским отношением к жизни, к которым Алекс был ближе по духу, чем к нему, к Андрею. Через минут десять, Алаэль вышел и скользнул в коридор и сунул один наушник в ухо. Он попрощался и наклонился, чтобы завязать шнурки на ботинках, После надел куртку.

- Зачем вообще неформалы существуют? – тихо спросил Андрей. – Что в них такого особенного?

-В нас, - снова мягко поправил его Алаэль, выпрямляясь. – Суть в том, что миру плевать на нас. А нам – на мир. Но при всем при этом, мы… Наверное, хотим вернуть в моду чувства. Настоящие, искренние. И чтобы люди одумались, что жить так, как они живут – по общепринятому принципу – нельзя. Хочешь, в шкафах у меня покопайся, у меня книг много, - небрежно добавил он. – Может быть, найдешь что-нибудь интересное. Развиваться всегда полезно. А еще залезь в ноут. Там есть классная музыка, и еще тексты песен. Почитай, может быть, тебе понравится хоть что-то. Что-то обязательно покажется тебе…. Твоим. Родным, душевным, что ли. Ну все, я пошел.

Медленно кивнув, Андрей закрыл за ним дверь. Сразу в квартире стало так тихо. Чтобы как-то развлечься, мальчик вытащил гитару из чехла и стал наигрывать мелодию, перебирая аккорды. Ля, Ре, Соль, До, Ля. Фа, Соль, Ми. Он перебирал на автомате.

Было скучно и тоскливо. Постепенно пасмурная серая комната стала все темнее и темнее, город погружался в темноту, вязкую и душную. Андрей открыл балконную форточку и его наотмашь ударил по лицу холодный ветер с мокрым обжигающим снегом. Поэтому мальчик поспешно закрыл ее сразу же. Походил, выпил чая. Было невероятно скучно и одиноко. Он снова зашел в ванну. Все те же самые предметы, только непонятно как разбросаны. Алекс красился в спешке. Андрей взял тени и открыл их с легким щелчком. Три выема с черным, жирным порошком. Андрей, нервно оглянувшись на дверь, аккуратно взял карандаш и, сам себе не давая отчета, обвел контур вокруг левого глаза, а затем - вокруг правого. Получилось жирно, размазано и неровно, потому что он, пытаясь стереть, размазывал все вокруг глаза, делая еще хуже. Да и к тому же у него руки дрожали. Он не умел краситься, он даже неправильно держал карандаш. Однако первое ощущение не могло пройти бесследно. Андрей чувствовал внутри какое-то странное чувство, будто за его спиной вновь поднимаются черные крылья. Ему было это интересно. Прикрыв глаза, он карандашом размазал себе веки и попытался вспомнить, как выглядел Мор. У него вниз было что-то нарисовано. Извивающиеся черви. У уголка мелкие, дальше длиннее, вниз, по щеке, а потом снова мелкие. Андрей попытался это изобразить. Вышло из рук вон плохо. Отбросив карандаш, Андрей включил воду и попытался стереть с себя краску. Но лишь размазывал ее еще больше, делая щеки черными. Он не понимал, зачем это делает и для чего, но какая-то ликующая радость заполнила всего существо, и крылья едва заметно встрепенулись. Будем ли он похожим на Алаэля когда-нибудь? Тот стал для него подобием авторитета…  После первой неудачной попытки Андрей твердо решил, что обязательно сделает себе такой грим. И он будет ровным, устрашающим и идеальным.