Страница 77 из 97
Если это женщина, то женщина, которой запрещено свободное проявление чувств, выбор мужчины, открытое общение с ним и секс. Либо потому, что это еще молодая девушка, которая боится родительских запретов, либо потому, что это замужняя женщина, которая переживает потерю молодости, скуку, усталость от монотонной семейной жизни и лишь в такой форме может еще раз напомнить себе о том, что когда-то все это принадлежало и ей – и молодость, и невинность, и первое замирание духа при поцелуях, и соблазн. Ей, выбывшей из игры, нельзя нарушить правила, не почувствовав себя плохой. Но трюк с насилием позволяет это сделать – вроде бы и не виновата, и все получается! Так, бывает, что молодые девушки притворяются пьяными, чтоб намекнуть парням, что вообще-то я ни-ни! – но сегодня можно.
Хуже, если это нравится мужчине. Это уже симптом.
Еще хуже, если это экранизируют и показывают совсем молодым мужчинам, которые чистосердечно верят в то, что показанное - правда. Так появляются мужчины, искренне верящие в то, что женщинам нравится, когда их насилуют.
Стамбул, 2011.
Дениз сидит в «Зеленом псе», ожидая Догукана. Рассматривает других посетителей и медленно пьет свой чай. Сидеть просто так ему неловко, а Догукан задерживается, впрочем, как всегда. В кармане брюк у него лежит маленькое приспособление, совсем как в фильмах, и ему никак не удается об этом забыть. Рука так и тянется к карману, чтобы похлопать и еще раз убедиться в том, что все на месте и никуда не выпало. Ему кажется, что все в чайной приглядываются к нему, кто, скосив глаза, кто, как бы случайно, обернувшись.
Подошедший Догукан плюхается на соседнее сидение и глупо ухмыляется. Дениз снова поражается тому, как пускают в приличное общество человека с таким лицом – кажется, все пороки обозначены на нем. Лживость, похотливость и злобность. Пока Догукан вполголоса ругает кого-то, чем-то ему не угодившего, Дениз борется с желанием уйти или что-нибудь сказать, но, преодолев себя, успокаивается. Заказывает еще чай для себя и Догукана.
- Нашел что пить! – Возмущенно бурчит тот. – Вино закажи!
Дениз берет вино, возвращается и незаметно нажимает кнопку в кармане.
Первый стакан Догукан выпивает залпом, после чего его лицо расслабляется.
- Так зачем ты меня звал? – Спрашивает он все еще сварливо, но намного спокойней.
- Понимаешь, скоро проверка. Я не смогу изменить списки, если недостачу обнаружат, меня могут поймать.
- А от меня чего ты хочешь?
- Помоги мне!
- Причем тут я?
- Это же ты меня во все это втянул!
- Ты, дорогой мой, дурак. А за глупость надо платить. Ты сам вляпался по самое «не могу» и не надо никого винить.
- Но ты меня шантажировал!
- Шантаж – громкое слово. Его теперь употребляют все, кому не лень.
- Твои люди избили меня, сломали мне палец.
- Ты сам-то слышишь, как смешно это звучит? Пальчик сломали ему, ха-ха! – Он налил еще, прихлебнул, и сказал резко и зло, - ты был должен им деньги!
- Я был должен тебе – за наркотики и проституток, которые ты мне давал. Если б не ты, я никогда не попробовал эту дрянь, и не задолжал бы столько денег.
- Тебя никто не заставлял брать это.
- Да….
- Ты что же думал, все уже закончилось? Один раз оказал услугу – и все?
- О чем ты?
- Ты, милый мой, теперь не отвертишься. У нас есть подписанные тобой бумаги. Ты будешь работать на нас и дальше.
- Я уже все отдал.
- «Все» - не бывает. Или ты забыл, что я могу сделать с твоей сестрой?
«То же самое, что ты сделал с Карой?» - хотелось спросить Денизу, но он сдержался – нельзя вмешивать ее имя во все это. Видимо, колебания, которые отразились на его лице, Догукан понял по-своему, потому что он рассмеялся и заговорил покровительственным тоном:
- Я так и знал, что ты меня поймешь. Нет, нам теперь с тобой долго работать.
- Не с тобой. – глухо произнес Дениз. – Только не с тобой.
- Эй, это еще что значит?
- Если я буду работать с вами дальше, я хочу поговорить с твоим начальником. Или его нет? Кто главный, ты?
Кая фыркнул. Признать, что не он главный где-либо ему было неприятно.
- С чего бы это?
- Дело есть.
- Ай да тихоня! А ты и сам не промах. Тоже хочешь пролезть наверх?
- Это серьезное дело.
- Такое серьезное, что об этом нельзя сказать мне?