Страница 44 из 97
- Девушка, а можно с вами познакомиться?
- Нет.
- Почему?
Ответить на это было нечего. Действительно, почему? Она пожала плечами.
- Девушка, давайте с вами дружить. Молодой девушке нужен взрослый друг.
Это не оспоришь, друг нужен кому угодно.
- Хорошо.
Дальше было как в сказке. Он взял ее за руку и повел гулять. И за следующие несколько часов, сидя в парке на скамеечке, она выслушала столько глупостей, сколько обычно приходилось на месяц. Не то, чтобы это было интересно, но ведь надо же дать человеку шанс! Он даже не был уродом в общепринятом смысле слова. Две руки, две ноги, голова, самые обычные черты лица, даже что называется, «смазлив», но он вызывал у нее чувство тошноты.
Но в романах любовь всегда начинается с ссоры, или девушке не нравится ее будущий любимый. Надо подождать, может быть, он начнет нравиться позже? В тот вечер они расстались и договорились о новой встрече (не то, чтобы он не предлагал зайти - на чай и телевизор). Следующая встреча состоялась через несколько дней и закончилась заходом в гости, там же, недалеко от парка Шевченко. Сначала это действительно был чай, потом мужчина стал слишком настойчив, и пришлось отбиваться. Не то что бы она могла противостоять взрослому здоровому мужчине, но тарелка иногда бывает весомым доводом. Он сделал вид, что оскорблен, она быстро схватила вещи и выскочила на лестничную площадку.
Из этого приключения были сделаны следующие выводы:
tРоманы врут.
tНи фига, «Анжелика» тоже врет.
tВрут все.
tЖенщины – совсем не то, что о них пишут.
Лондон, 2006.
Вечер пятницы, как всегда, следовал обычному сценарию. Работа до шести. Встреча в пабе с друзьями. Дома - покормить кошку. И вот, приближается время. Эмма быстро чистит зубы, переодевается и прыгает в постель. Она берет книжку и притворяется, что будет читать. И ждет. Переворачивает страницы, скашивая глаза на трубку, лежащую под боком. Делает вид, что содержание романа ей чем-то интересно. Делает вид, что устала. Делает вид, что сердится и сбирается выключить телефон. Да, она сердится! Швыряет книжку и выключает телефон.
И в эту минуту начинает звенеть трубка в соседней комнате. Она старательно выжидает три гудка, чтоб на том конце не подумали, что звонка ждали, а сама старается успокоить дыхание. Но ничего не помогает. На втором с половиной гудке она ломается, спрыгивает с кровати и бежит к трубке.
- Алло!
- Здравствуй, любимая! Как ты?
Несколько месяцев после той Лос-Анджелесской истории она ничего не слышала о нем. Казалось, все закончилось. Двое встретились и разошлись, а все остальные участники этой истории – просто сопровождающие сюжет второстепенные персонажи. Она ничего больше не слышала ни о Стефани, ни о том преступнике. Несомненно, о нем много писали и говорили в Америке, но в Англии хватает и своих.
Рождество она провела в провинциальном имении дяди Ричарда, с ним, тетей Алиной и их детьми. Это было, как всегда, легкое светлое время. После каникул всегда казалось странным возвращаться в Лондон и в контору. Но – мало быть просто Эммой Бродаган, племянницей великого Ричарда, маленькой леди Эммой с небольшой постоянной рентой и без цели в жизни. Она хотела самостоятельности, она хотела самоуважения. Поэтому, хотя Ричард неоднократно предлагал напрячь свои связи и позвонить кому надо, Эмма рискнула искать работу сама. Для начала секретаршей, затем, закончив обучение, она добилась должности художника-дизайнера, со временем надеясь на большее.
Вернувшись в город где-то в середине января, она сразу же занялась покупками и обустройством дома, и потому очередь до почты дошла не скоро. А оказывается, в толстой кипе бумаг лежала маленькая поздравительная открытка. От него.
Бумажная переписка скоро перешла в электронную, а та – в телефонные звонки. Довольно долго оба притворялись, что все это проявление дружеского уважения и благодарности.
Затем были встречи. И долгие прогулки по набережной то одного, то другого города. И молчание. И обсуждение будущей жизни. И ссоры, и примирения. И это нечеткое равновесие – то, к чему они пришли.
Дима не хочет жить в Англии, Эмма не хочет жить в Киеве. Оба пытаются найти себя. Ричард дуется и бурчит, что в его время такие вопросы решались быстро. Но дядю Ричарда не слушают.
Иногда она подумывала о том, что пора разорвать эти мучительные, бесперспективные отношения. Но потом приходило время звонка – и ее начинало трясти от возбуждения. А потом она начинала бояться, что он снова пропустит время звонка, как уже бывало. А потом брала книжку и притворялась, что ей все равно. А потом звенел телефон и любимый голос произносил:
- Здравствуй, любимая! Как ты?