Страница 37 из 97
Дом Омара стоял в ряду таких же маленьких домишек на краю лесного массива в старом ортодоксальном районе Стамбула. Это был слишком маленький и дешевый домик для человека его статуса, но Омара он устраивал. Иннокентий Борисыч ни за что не нашел бы его сам, но инструкция была недвусмысленно ясна: тридцать километров на юго-запад от Храма (учитывая, что это Стамбул, Храмом она могла назвать только Софию. Она всегда хотела увидеть ее), желтый двухэтажный дом на крупной улице, одной стороной выходящий в лес, дерево перед входом. Для поиска достаточно было карты города и линейки. Она указала даже номер дома - страница сто тридцать семь: «Номером его дома было число дня рождения Паолы, только если поменять цифры наоборот. Поразительное совпадение заставило сильнее биться ее сердце и дало надежду на успех. «Он любит меня, обязательно, любит!» - Подумала она. Ведь не бывает таких случайных совпадений…» - и т.д.
Тут, конечно, можно спросить – числа чьего дня рождения? Самого Мишкина (ведь это он разыскивающая сторона) или Марины (а, кстати, шестнадцатое или семнадцатое?) Но желтый цвет и дерево под окном, и отсутствие других вариантов вопрос решил.
Вот так, вечером десятого октября, совершенно не торжественно и неромантично Мишкин нашел свою жену. А дальше он сделал вещь еще более неромантическую: взял и позвонил в дверь. Дверь ему открыл человек с фото. Мишкин никогда его не встречал, но узнал сразу. Человек с фото тоже его узнал. Но ведь он должен был изучить семью Марины перед похищением, так что это не удивительно.
Человек с фото вежливо кивнул ему и пригласил пройти в комнату. Он даже не стал использовать известный прием с ударом сзади, а прошел первым, подставив Мишкину на несколько секунд незащищенный затылок. Но и Мишкин был не из тех, кто подло бьет сзади. Час назад, поддавшись эмоции, он взял Сережин револьвер, но теперь понимал, что применять его тут бессмысленно. Он уйдет сегодня отсюда с Мариной или не уйдет вовсе. Но оружие тут не поможет.
Омар провел его в кабинет и обернулся.
- Здравствуй. – Он прекрасно говорил по-русски. – Она говорила, что ты придешь. Но я не верил.
- Где она?
- Тут. В другой комнате. Я так полагаю, мы будем драться?
- Да. Будем.
Мишкин снял куртку и аккуратно положил ее на стул, затем перекрестился и принял стойку. Сережин револьвер остался в кармане – сознание отметило это, как несущественную вещь. Когда-то давно он тоже дрался, но кто не дрался в девяностых?
Глядя в рассредоточенное и как будто отсутствующее лицо противника, Иннокентий понял в этот миг, что никуда не уйдет. Этот человек его просто убьет - так же легко, как он сам бы прихлопнул муху.
Лондон, 2005.
Все закончилось. Суд прошел несколько дней назад, и, как Диме позже рассказали – прошел успешно. Для него же суд вылился в длительное ожидание нужного дня, многочасовую игру в вопросы и ответы с Ричардом и его помощниками, потом волнение, раннее пробуждение, и снова длительное ожидание в маленькой комнате для свидетелей и снова ответы на суде.
Потом крики, вспышки, репортеры, поздравления совершенно посторонних людей. Потом, наконец, Эмма с Ричардом отбили его у толпы и увезли к себе. Последние несколько дней с Эммой и Ричардом были не менее мучительны. О суде они почти не говорили, но посторонние темы казались пустыми и ненужными. Связаться со Стефани было сложно – она в одночасье стала очень популярной. За ней теперь охотились газетчики, сценаристы и литературные агенты всей Америки. Общеизвестно было следующее: эта загадочная женщина не хочет иметь ничего общего с миром кино, у нее новый роман с Шарлем, известным французским ресторатором, она вот-вот напишет книгу о своих приключениях, это очень талантливая и красивая певица, новая звезда шоу-бизнеса.
За эти дни им удалось встретиться лишь один раз, и это была прощальная встреча. Они обнялись, посмотрели друг на друга и поняли, что все закончилось. Их никогда ничего не объединяло, даже та ночь, проведенная в угаре. Ничего, кроме теплого светлого дня в Лос-Анджелесе, когда обоим показалось, что гнавшие их демоны отступили, и они свободны. То, что казалось им любовью, было лишь собственным отражением в чужих зрачках.
Несколько раз звонили из Киева, поздравляли с победой и, между прочим, сообщили об успешном завершении дела, для которого он был нанят. Но все это теперь казалось чужим и далеким. Самым горьким во всем было разочарование в себе, которое он теперь переживал. Он понял, что не создан для этой работы. Вернувшись в Киев, он поищет что-то другое. Что, он пока не знал.
Но вот, наконец, прошли все сроки, наступил день возвращения. Эмма с Ричардом отвезли его в аэропорт. Все трое постояли в зале ожидания, сказали все, что говорится в таких случаях. Ричард деликатно отошел в сторону, делая вид, что его интересуют журналы и кофе.
- Ну что ж, - в который раз повторил Дима, - значит все.
- Да, все. – Ответила Эмма. И снова смутилась.
- Да, конечно.