Страница 32 из 97
- И, тем не менее, у меня нет желания отдуваться за всех остальных. Я не убивал. И о случившемся я узнал от Френка. Но на меня попытаются повесить соучастие в убийстве лишь для того, чтоб отвести опасность от себя.
- Что же я могу сделать?
- Помнится, когда вы появились тут в первый раз, вас интересовала информация об одном фильме… Давайте договоримся: вы молчите о стакане, а я сообщаю имя лиц, заинтересованных в экранизации.
- А разве это не решают ваши начальники?
- Как правило, да. Но всегда есть желающие протолкнуть тот или иной сценарий по личным мотивам. Скажем, экранизировать роман любимой бабушки. Если приходится выбирать из равноценных сюжетов, этот фактор учитывается. Ну и какое-то количество фильмов выходит как пробники, большого дохода мы от них и не ждем. Итак, я скажу вам кто заказчик, а вы молчите о стакане. Идет?
- Все равно не пройдет. А разгром в квартире Стефани?
- Она сделала это сама. В состоянии аффекта.
- Сама перевернула все вверх дном, потом пошла в клуб, подцепила меня, провела весь день на свидании – и все это время не помнила про разгром?
- А не было никакого разгрома. Так, легкий беспорядок. Вы же знаете этих женщин – маниакальная страсть к порядку. Любая мелочь не на месте кажется им концом света. А ночью у страха глаза велики – ей показалось. И ведь никто кроме вас двоих этого не видел, не так ли?
- Я должен обсудить это со своим адвокатом. Не знаю, пойдет ли на это Стефани.
Таким образом, там, где расследование остановилось у Мишкина, успеха добился Дима. Это тем более иронично, что и Мишкин и Сережа давно перестали воспринимать его всерьез.
Киев, 2003.
Когда-то они это уже обсуждали.
- В литературе это распространенная тема. Но я никогда не встречала настоящего соперничества мужчин из-за женщины. Зачем, если женщины так доступны? По-моему, все это выдумано или устарело.
Реплика в ее духе. Все сумбурно и вперемешку.
- О чем ты?
- Я о соперничестве двух мужчин из-за женщины. В моем детстве об этом много писали, я имею в виду – в классике. У Стивенсона. Вальтера Скотта.
Она потянулась. Она как раз писала лирическую часть очередного рассказа и застряла где-то на любовной сцене. Они ей традиционно не давались. Иннокентий просматривал черновик статьи и, одновременно, пил кофе. Кухня, на которой они сидели, освещалась лучами заходящего солнца и только что зажженной лампой.
- Я никогда, ни разу не наблюдала, чтоб хоть кто-нибудь из мужчин прилагал усилия и добивался женщину, которая занята. Обычно им это или слишком сложно, или страшно. Может, это потому, что женщины теперь слишком доступны?
- Ну, кроме совсем уж доступных и подающих знаки. – После минутного раздумия добавила она, потому что любила точность.
- А это лживая идея. Мужчины спорят не из-за женщины, а ради соперничества. Тут важна не сама женщина, а то, что она нужна еще кому-то.
- То есть это всего лишь спор двух мужчин о том, кто из них сильнее?
- Да.
- Но ведь даже в современных сериалах это очень раздутая тема!
- Ты же не веришь сериалам?
- Но это же так грустно! И гнусно…
Она все-таки была романтиком.
Иннокентий понимал, что она хочет сказать. Есть что-то грязное в том, что человек становится для другого не самоценностью и не целью, а вещью, которую тот использует для украшения и выкидывает, если она не в моде.
София, 2005.