Страница 12 из 97
Лондон, 2005.
Первый же удар согнул его пополам, второй – сзади, должен был попасть по затылку и разбить его голову, но, в тот момент он уже падал, согнувшись. Уже возле земли неловко повернулся на бок и увидел их лица. Стоявший ближе всех занес ногу для удара. «Убьют», понял Мишкин. Это была холодная констатация факта. Когда-то давно он занимался айкидо, как множество молодых людей в девяностых. Но это было двадцать лет и двадцать килограмм назад, до сломанного носа, вывихнутой челюсти и поврежденной спины. Против четырех - молодых и здоровых - никаких шансов.
Удары продолжались, но вдруг он понял, что слышит лишь звуки ударов, а боль – это боль от уже нанесенных. Кто-то дрался, но его больше не били. Раздалось несколько криков, затем звуки драки смолкли, кто-то помог ему подняться и куда-то повел. Следить за событиями было сложно, темнота урывками наползала и отползала обратно, затаиваясь, как зверь в засаде.
Когда он пришел в себя настолько, чтоб видеть и думать, они уже ехали в машине. Мимо мелькали огни улиц. За рулем сидел Сережа.
Как же хорошо! Жить, просто жить…
- Вы с ума сошли! – были первые Сережины слова. – Вам нельзя ходить по городу одному. А вы к тому же нашумели, только ленивый не слышал о том, что вы ищете Форша.
- Да, получилось плохо. – Констатировал Иннокентий Борисыч. – Спасибо, Сережа. Огромное спасибо. Ты спас мне жизнь, они меня чуть не убили.
В ответ тот что-то пробурчал.
- В отеле что-нибудь осталось? – Через некоторое время спросил он. – Что-то нужное? Документы, деньги?
- Деньги.
- Сколько?
Мишкин ответил, Сережа присвистнул:
- Придется заехать. Риск, конечно, но вряд ли они успели… Я пойду. С таким лицом вам нельзя.
Под отелем машина простояла ровно пять минут. За это время Сережа успел взять из камеры хранения деньги и выписать Мишкина из номера. Выскочив из отеля, он быстро нырнул в машину и резко стартовал. Похоже, порывистость была в его характере. Вряд ли за ними действительно кто-то так уж гнался.
Квартиру, в которую Сережа привел Иннокентия Борисыча, снимал кто-то из русских иммигрантов. Она находилась в недорогой части города, состояла из трех комнат с кухней и ванной, в каждой комнате жило несколько человек. Все это были заробитчане – некоторые на легальном положении, но многие жили по просроченным визам, перебивались мелкими подработками и искали способы остаться. У Сережи тут был свой угол, с большинством соседей он состоял в приятельских отношениях. Можно только удивляться, как много он успел за такое короткое время. А ведь они с Димой его сильно недооценивали!
- Итак, - сказал Иннокентий Борисыч, добравшись до спокойного угла, где можно было примоститься. Боль в животе стихала, голова прояснилась. – Что ты узнал?
- Вы были правы. Это было похищение.
Первое подтверждение того, что Марина жива. До сих пор это были не более чем фантазии озабоченных друзей, стремление мужа справиться с горем. Но все это не имело и капли доказательности, и, как песочный замок, грозило быть смытым первой же волной надвигающихся фактов.
Иннокентий Борисыч шумно вздохнул и закрыл глаза. Он бы должен радоваться, но почему-то хотелось плакать.
- Это доказано? – Спросил он.
- Вполне.
- Как?
- Мы нашли исполнителей. Тех, кто разбил машину и транспортировал женщину.
- А они не могли придумать это под давлением, гм, ваших людей?
- Нашли ее вещи – сумку и кое-какие бумаги. Мы пока не знаем заказчика… вернее знаем, но… - он замялся.
- Продолжай.
- Челюсть сам назвал этого человека. Они были знакомы – много лет назад. Но мы знаем, как его звали тогда, мы не знаем, как его зовут теперь, и где он живет. Ничего, кроме предположений.
Повисла тишина. Вопрос, которого он до сих пор тщательно избегал, теперь громко требовал, чтоб его задали.
- Что их связывает? – Наконец спросил Иннокентий Борисович. – Что общего у Марины с Челюстью?
Он был готов ко всему. Что у нее был любовник, что любовник ее бандит, что она вместе с ним разрабатывала план нападений, воровала брильянты - что угодно, но только не то, что услышал в ответ.
- Они вместе учились.
- Что?
- В университете. Они были однокурсниками, он тогда еще не был… Челюстью. Ну, вы понимаете, девяностые. Тогда много чего происходило. Они были друзьями. Потом его посадили. Понимаете, ему приятно видеть ее имя в газетах. Он часто говорил, что умный человек пробьется и без чужой помощи, и всегда приводил в пример Марину Сергеевну.
- И поэтому он приставил ко мне тебя?
- Он меня не приставлял.
- В смысле?