Страница 8 из 14
Так и продолжили путь царевич Ардлет и верный его друг и помощник Рашта.
Пустыня оказалась невообразимо огромной, Ардлет никогда и помыслить не мог о том, что в его жизни случиться что-то подобное. Рашта же уверенно вел их вперед, ориентируясь по россыпи созвездий на синем покрывале ночного неба. К слову, мудрый слуга не забывал исподволь обучать своего хозяина всему необходимому в пути, прекрасно осознавая, как непрочны нити наших судеб, и однажды Рашты может и не оказаться рядом в нужную минуту. Помимо астрономии, которую Рашта объяснял с мастерством лучших звездочетов мира, Ардлет учился готовить нехитрую еду из их небольших запасов, поскольку много ли еды могут увезти на себе двое путников, пусть в их распоряжении и все сокровища царства Айнар? А также чинить одежду, ориентироваться в пустыне, кажущейся столь одинаковой, определять время по солнцу, и многим другим необходимым вещам. Рашта обучал его заваривать целебные настои из трав, облегчающих жажду и голод, разводить костры и даже чутко спать, чтобы иметь возможность проснуться в самый необходимый момент.
Несмотря на все это, Ардлет страдал. Путешествия явно никогда не смогли бы стать страстью всей его жизни, поскольку больших мучений он представить себе не мог. В сухих песках изредка встречалась вода – Рашта прекрасно умел её находить – и её хватало на то, чтобы умыть лицо, но о полноценном принятии ванны и речи быть не могло. Царевич мечтал о возвращении домой – или даже во дворец ненавистного Эшиа, ведь там его ждала ванна, наполненная ароматной водой, где можно было бы отмыть от песка и пыли длинные косы, которым вряд ли пошло на пользу палящее солнце и сухой воздух. О теплой перине, мягкой постели, прохладе озера, сладких винах и изысканных блюдах речи не шло тем более. Царевич Ардлет с сожалением вспоминал о прекрасных днях, которые он провел во дворце, и, засыпая среди белых алмазов пустыни, думал лишь о том, что все сокровища дворца он отдал бы за то, чтобы происходящее оказалось кошмарным сном, и он открыл бы глаза в своей спальне, в своей постели, которой ему неимоверно не хватало. Но пробуждение всегда приносило с собой жару, песок, пыль и невыносимую жажду. Раште было очень жаль юного господина, но ничем помочь ему он не мог.
Тем временем минул почти месяц со времени их отъезда из дворца. Рашта заставлял Ардлета отмечать каждый день, чтобы не сбиться со счета. Он надеялся, что это сможет развлечь его господина, но каждая новая палочка, выведенная изящной рукой, ввергала Ардлета во все большее уныние.
Однако наставал новый день, а следом за ним – следующий день, а следом – еще один, столь же похожий на предыдущие, как и все остальные, и вот Рашта заметил, что звездный покров над их головами изменил свой рисунок, а значит, они продвинулись уже далеко вглубь пустыни, и цель их становится все ближе. А когда минуло еще несколько дней, усталый взгляд Ардлета приметил на горизонте что-то, напоминающее ему о дорогом его сердцу саде.
– Рашта, смотри! – вскичал Ардлет, приподнимаясь в седле. – Кажется, я вижу деревья впереди! Это деревья! Оазис!
– Будь осторожнее, мой господин, – счел своим долгом предостеречь его верный Рашта, – не доверяй своим глазам. Это пустыня, а пустыня очень любит зло пошутить над усталыми путниками. Ты можешь стать жертвой миража!
– Но ведь ты тоже его видишь, – взволнованно обернулся к нему Ардлет. Лицо его раскраснелось, а пересохшие губы с трудом слушались. – Ты видишь?
– Вижу, мой господин. В любом случае, нам по пути. Если это действительно оазис, я скажу, что нам повезло.
Ардлет мысленно вознес молитву Ар-Лахаду и пришпорил коня. Рашта вздохнул и поехал следом.
И все-таки боги смилостивились над бедными путниками, и сама богиня удачи встала в этот день на их сторону, и путь их лежал на самом деле через оазис, островок тени и благодати среди сухой безжалостной пустыни, и вовсе не казался этот оазис дрожащим миражом, готовым в любой миг исчезнуть, лопнув, словно мыльный пузырь.
Ардлет был счастлив. Спешившись, он стремительно бросился к водоему, достаточно глубокому, чтобы взрослый человек мог использовать его для омовения. Не растрачивая драгоценного времени на то, чтобы снять одежду, царевич вошел в озеро и вслух вознес благодарность тем богам, что послали на их пути благословенную воду. Рашта приблизился к водоему и с ласковой насмешкой поглядел на господина:
– О, господин мой, не легче ли тебе будет совершать омовение без одежды? А я тем временем займусь стиркой…
– Пожалуй, ты прав, о мудрейший Рашта. Свежесть воды и шелест зелени над головой заставили меня забыть обо всем на свете!
Ардлет выбрался на берег и позволил Раште себя разоблачить. Какое же счастье избавиться от одежды, которую много дней не имел возможности сменить!
И ещё большее счастье – распустить из косы измученные волосы и как следует их промыть, возвращая былой блеск и красоту.
Рашта перестирал всю одежду и тоже не пренебрег возможностью совершить омовение – конечно же, после того, как господин вернулся на берег. А потом они вместе отправились исследовать гостеприимное место. О, этот оазис был пределом мечты любого путешественника! Здесь было много мягкой травы, которой могли насытится как кони, которые, конечно, умели передвигаться по пустыне и даже обходиться долго без воды и еды, но вовсе не так хорошо, как верблюды. И воды было вдоволь, и можно было пополнить изрядно растраченные запасы, и найти тенистое, укромное место для сна под тяжелыми ветвями апельсинового дерева, щедро делящегося плодами.
Конечно, пополнением припасов в дорогу занялся один только Рашта, оставив Ардлета на шелковом покрывале вкушать полуденный сон. Но и его вскоре сморило, и, привязав на всякий случай коней, Рашта тоже позволил себе немного вздремнуть, в спокойной уверенности, что в таком прекрасном месте ничего плохого с ними случиться не может. И нельзя судить его со всей строгостью, поскольку Рашта был, конечно, мудр и многоопытен, но по возрасту не намного обогнал Ардлета, а значит, был склонен к свойственному юности легкомыслию, что, конечно же, можно легко простить.
С Ардлетом же случилось самое странное пробуждением из всех, которые когда-либо случались в его жизни. Он открыл глаза уже тогда, когда над пустыней опустилась ночь. В лунном свете оазис выглядел совершенно иначе. Водоем мягко мерцал, деревья шумели листвой, но разбудило царевича совсем не это. Он огляделся и прислушался. И точно: снова раздалось мелодичное пение птицы. Это оно проникло в чуткий и неглубокий сон Ардлета и заставило его проснуться. Это пение было, наверное, самым прекрасным из того, что ему доводилось слышать. Невидимая глазу птица выводила чарующую мелодию, и сердце Ардлета защемило от этой красоты. Он немедленно решил, что должен увидеть эту птицу!
Он тихо встал, стараясь не потревожить покоя Рашты – а может, внутренне считая птицу и ее пение только своим сокровищем и не желая ни с кем делиться, – и отправился к берегу водоема. Именно там, в густой листве, и притаилась прекрасная птица, манящая его своим волшебным голосом.
К удивлению Ардлета, птица находилась в изящной золоченой клетке, подвешенной в ветвях дерева. Но царевич точно помнил, что днем не было там никакой клетки. Птица увидела его и подлетела поближе, звонко чирикнув.
Ардлет улыбнулся ей, ведь птица была так прекрасна, так восхитительна… Протянув к ней руки, он сделал шаг вперед и босыми ногами наступил на тень от клетки.
В тот же миг он замер, подобно статуе, и не смог ни сделать шаг, ни позвать на помощь. Так и стоял он, а птица звонко пела, пока луна не спряталась в свои чертоги, а на смену ей не явилось утреннее бледное солнце.
Рашта же спал долго, и сон его был крепок и сладок, как всегда и бывает в минуты отдыха после долгого и опасного пути. И не слышал Рашта сквозь крепкий свой сон ни пения волшебной птицы, ни пробуждения и ухода Ардлета, и выглядело это так, словно и его заколдовала чарующая птица в золоченой клетке. Но яркое алое солнце всегда приходит на выручку пленникам коварной луны. Раште захотелось пить. Светило яркое солнце, хотя засыпал он в самой тени. Как могло пройти так много времени? И где же Ардлет? Господина его рядом не оказалось, но Рашта не сильно встревожился – в конце концов, Ардлет мог решить не будить слугу и отправиться на утреннюю прогулку по оазису, благо сохранял он свою тень, густую и прохладную, во многих уголках своих и под многими деревьями. Рашта, изнемогая от жажды, дошел до водоема, зачерпнул горсть воды в ладони и обомлел: в отражении в воде узрел он птицу в искусно сделанной клетке. Но он точно помнил, что вчера вечером не было в этом месте такой птицы и быть не могло, ведь он последним уходил от водоема и тщательно осмотрел весь оазис, поскольку был человеком опытным и осторожным.