Страница 66 из 76
Горевший в окнах свет вопреки здравому смыслу вселял надежду.
Людвиг ворвался в замок. Никого! Мертвый каменный лабиринт, наполненный ядовитым желтушным сумраком.
«Я один?!»
Людвиг почувствовал стиснувшие грудь холодные клешни ужаса. Он принялся озираться, тыча своим крохотным «Бульдогом» во все стороны.
Где-то в глубине замка глухо прохлопали выстрелы.
Людвиг побежал на звук, забыв, что запросто может поймать пулю. Он едва не споткнулся о труп, лежавший со сломанной шеей у лестничного прохода.
Понял, что начисто забыл расположение комнат.
Вновь пальба. Теперь уже с другой стороны. Жуткие вопли.
Людвиг почувствовал, что кто-то смотрит ему в затылок. Развернулся, увидел Адель и, вскрикнув, принялся жать на курок. Когда он пришел в себя, Адель лежала на полу с полуоткрытыми остекленевшими глазами.
«Я ее убил…»
Людвиг отшатнулся, потерял равновесие, упал. Потом вскочил и, забыв себя, бросился бежать.
Неожиданно замок погрузился во тьму. Это было последним ударом для Людвига. Он уже не хотел ни власти, ни бессмертия – только очнуться, только уйти, спастись…
Людвиг прижался к стене у дверной арки. Дрожа сполз вниз. Сидя в нелепой позе, по-собачьи часто дыша, медленно, словно в полусне приставил дуло револьвера себе к подбородку.
Георгий шел по замку с «Люгером» в руке, убивая всех, кто попадался ему на глаза.
Чудо, которого ему оставалось ждать, свершилось. Когда Эрнст во второй раз зашел к нему, чтобы сломать еще пару-тройку костей, наверху что-то произошло. Георгий услышал выстрелы. Эсэсовец на несколько секунд впал в замешательство, тупо глядя в каменный потолок. Потом внезапно его застывшее лицо исказилось гримасой боли. Он схватился за голову и, потеряв над собой контроль, начал оседать на пол, шипя сквозь стиснутые зубы. Даже в его муке было что-то механическое.
Георгий вдруг понял, что ему по силам выдернуть кисть. Видимо, пока ему ломали руку, стягивавшая запястья веревка ослабла. Преодолев нестерпимую боль, он высвободился из пут.
Теперь палач был в его власти. При других обстоятельствах Георгий сторицей вернул бы ему долг, но сейчас он просто вынул из кобуры эсэсовца пистолет и выстрелил ему в голову.
«Моргенштерн…» – спокойно думал Георгий, идя по полуразрушенной галерее к жилой части замка. – «Где он?»
Георгий не мог понять, что творилось вокруг, но догадывался что первую скрипку в этом сумасшедшем доме играют вороны.
Чернокрылая орда перестала кружить над башнями, разлетевшись по лесам и руинам. Карканье стихло. Однако находившиеся в замке продолжали стрелять внутри его стен, видимо потеряв от страха разум.
Отыскать в замке Моргенштерна было немногим проще, чем найти иголку в стоге сена. Правда, теперь его уже некому было защищать.
Каким-то звериным чутьем Георгий знал, что его враг жив и все еще здесь. Будь он мертв, никакая сила не задержала бы Георгия в этом осином гнезде.
Добравшись до входа в башню, Георгий понял, что во всем замке нет электричества.
На нижнем этаже затараторил автомат.
Из-за угла с воплем выскочила фигура в каске и, отпихнув Георгия умчалась в галерею, продолжая визжать, словно ей подпалили штаны. В такого даже стрелять не надо.
«Чего они так боятся?» – с недоумением подумал Георгий. – «Не ворон же!»
Идя мимо двери, он услышал за ней срывающиеся от ужаса голоса немцев:
– Какая к черту радиостанция, надо выбираться отсюда!
– Они отключили генератор, без света нас всех перебьют!
– Кто отключил?! Вороны?! Вороны отключили генератор?!
– Это н-не вороны! Мы-мы его видели… Т-там внизу…
– Он прав! В замке есть кто-то еще! Внизу двоих ребят разорвали на части! Такого даже граната не сделает!
Георгий представил, как кучка сидевших в подвалах заключенных подняла восстание, по-медвежьи разорвав на части охрану и до сих пор не выдав себя ни единым криком.
Ему стало не по себе. Настолько, что даже на врагов плевать захотелось. Из тюрьмы замок превращался в лабиринт минотавра. До сих пор Георгий думал, что покончил с единственным минотавром, прострелив ему башку в пыточной камере.
Георгий двинулся дальше, стиснув в мокрых пальцах рукоять пистолета.
«Одна рука и пол обоймы – вот все, что есть!» – думал он.