Страница 11 из 12
Со времен Ксеркса каждый сатрап приводил под царские знамена определенное количество воинов с вверенных ему территорий. При этом снаряжение и обеспечение этих отрядов всем необходимым возлагалось на самих сатрапов. Об этом свидетельствует речь Ксеркса к своим военачальникам накануне похода в Элладу: «Я буду признателен, если вы исполните следующее: каждый из вас должен явиться со всей поспешностью к тому времени, которое я для этого назначу, и тот, кто явится с лучше всего вооруженным войском, получит от меня такие подарки, какие считаются у нас наиболее почетными» (Herod. VII, 8). Получить дары из рук владыки хотелось всем сатрапам, но еще больше не хотелось лишаться головы за неисполнение царской воли.
Персидское войско не было большой неорганизованной толпой, вооруженной копьями и мечами, как это иногда пытаются представить: «Ахеменидская армия была организована на базе десятиричной системы: десять человек образовывали отряд под командованием дашапати (букв. – “глава десяти [человек]”); десять таких отрядов образовывали соединение под командованием шатапати (букв. – “глава ста [человек]”); десять таких отрядов образовывали соединение под командованием хазарпати (букв. – “главатысячи [человек]”, греч. – хилиарх; десять таких отрядов образовывали войско под командованием байварапати (букв. – “глава десяти тысяч [человек]”); всем войском руководил военачальник (древнеперс. – спадапати) или в редких случаях – каран (древнеперс. карана) с гражданскими полномочиями. Наиболее высокие посты в войске занимались родственниками и друзьями Великого царя, которые, к тому же, принимали активное участие в ходе боя»[16]. Все расписано достаточно четко, и сразу понятно, кто за что отвечает и кто кем командует. На данный факт обращает внимание и Геродот. Рассказывая о военачальниках армии Ксеркса, он отметит: «Они выстроили воинов в порядок, сосчитали их, назначили начальников тысяч, десятков тысяч, а начальники десятков тысяч назначили сотников и десятников. Кроме того, каждая часть войска и каждая народность имели своих вождей» (VII, 81).
Ахемениды располагали великолепной тяжелой конницей, где наездники и кони были защищены прочными доспехами. После завоевания Мидии персы очень многое переняли в военном деле у своих бывших врагов, особенно это заметно в организации тяжелой кавалерии. Описание снаряжения персидских всадников на битву сохранилось у Ксенофонта: «На следующий день утром Кир стал приносить жертвы, а остальные воины, позавтракав и совершив возлияния богам, стали облачаться в красивые хитоны, в великолепные панцири и шлемы. Они украшали и коней, надевая на них налобники и нагрудники; на верховых коней надевали еще набедренники, а на лошадей, запряженных в колесницы, – брони, защищавшие им бока. Все войско засверкало медью и заполыхало пурпуром» (Cyr. VI, IV,). Далее Ксенофонт подробно рассказывает о том, как была вооружена личная охрана Кира Великого: «Воины, окружавшие Кира, все были снаряжены так же, как он сам, то есть одеты в пурпурные хитоны, в медные панцири и медные же шлемы с белыми султанами, а вооружены – мечами и копьями с древком из кизилового дерева, каждый всадник – одним таким копьем. Кони их были защищены медными налобниками, нагрудниками и набедренниками; последние служили одновременно защитой и всаднику» (Cyr. VII, I). Это – свидетельство человека, который лично видел в деле персидскую конницу.
Могут возразить, что Ксенофонт жил значительно позже Греко-персидских войн и за это время в военном деле у персов произошли значительные изменения. Что к моменту конфликта с эллинами Ахемениды не располагали тяжелой кавалерией. Но это будет не более чем заблуждение. Свидетельство Геродота подтверждает информацию Ксенофонта. Вот как описывает «отец истории» гибель командира персидской конницы Масистия: «Между тем как конница нападала отрядами, конь Масистия, находившийся впереди всей конницы, был ранен стрелой в бок, от боли поднялся на дыбы и скинул с себя всадника. Когда Масистий упал, афиняне тотчас бросились на него; они схватили его лошадь и его самого, несмотря на сопротивление, умертвили. Сначала это не удавалось им, ибо на Масистии было следующее вооружение: на теле он имел золотой чешуйчатый панцирь, а поверх панциря надета была пурпурная туника; удары по панцирю не производили никакого действия, пока кто-то не заметил этого и не поразил Масистия в глаз. После того он упал и испустил дух» (IX, 22).
Не менее красочное описание гибели командира персидской конницы оставил и Плутарх: «Конь под Масистием, раненный стрелой, сбросил седока; упав, Масистий остался недвижим (тяжесть вооружения не давала ему подняться на ноги), но и афиняне никак не могли до него добраться, хотя и осыпали градом ударов: не только грудь и голову – даже руки и ноги Масистия прикрывали золотые, медные и железные латы. Наконец кто-то прикончил его, ударив древком копья туда, где в отверстие шлема был виден глаз» (Aristid. 14). Как говорится, без комментариев.
О кавалерии Геродот напишет, что «не все народы доставляли всадников, но только поименованные ниже: прежде всего персы, вооруженные так же, как и персы пешие, но только некоторые всадники имели на голове медные или железные уборы чеканной работы» (VII, 84). По свидетельству «отца истории», персидская пехота носила чешуйчатые панцири, соответственно, эти доспехи были распространены и среди всадников. Ксенофонт, когда будет подводить итоги битвы при Фимбраре, особо подчеркнет, что «в войске Кира лучшей оказалась персидская конница. Поэтому еще и теперь сохраняется у персидских всадников то вооружение, которое ввел для них тогда Кир» (Cyr. VII, 1).
Воинские традиции первых Ахеменидов будут жить в персидской армии до самого падения державы. Недаром Курций Руф в «Истории Александра Македонского» отметит наличие панцирной кавалерии в армии Дария III: «Покрытием всадников и коней служили панцири из железных пластинок, рядами скрепленных между собой» (IV, 9). Вооружены воины тяжелой конницы были ударным оружием, мечами, луками и короткими копьями, больше напоминавшими дротики. Время длинных пик парфянских и сарматских катафрактариев еще не наступило.
В основной своей массе персидская конница была легковооруженной, ее главной задачей было вести бой на дальней дистанции: «Всадники ударили и причиняли вред всему эллинскому войску; они метали копья и стрелы, и сразиться с ними было трудно, потому что они метали с лошадей» (Herod. IX, 49). Об этом же пишет и Ксенофонт, когда рассказывает о тренировках воинов Кира, стремившихся «показать себя лучшими наездниками, искуснейшими метателями копья и стрелками из лука, прилежными и трудолюбивыми воинами» (Cyr. VI, II).
Соответственно воины легкой кавалерии не были защищены доспехами, поскольку их преимущество заключалось именно в мобильности. Но с другой стороны, именно комбинация панцирной кавалерии и конных стрелков позволяла персидским военачальникам успешно решать стоявшие перед ними задачи.
Теперь рассмотрим положение дел в пехоте. Вот что пишет по данному вопросу Страбон: «Вооружение персов состоит из плетеного щита ромбоидальной формы; кроме колчана, у них есть еще секиры и сабли; на голове они носят войлочную шапку в виде башни; панцирь у них чешуйчатый» (XXV, III, 19). Похожую информацию о снаряжении персидского бойца сообщает и Ксенофонт: «Оно состоит из панциря, одеваемого на грудь, плетеного щита, который носят в левой руке, кривой сабли или секиры, которую носят в правой» (Cyr. II. I).
Окончательно проясняет ситуацию Геродот, подробно описавший снаряжение персидских воинов: «На голове шапки из плохо сбитого войлока, называемые тиарами, на теле пестрые хитоны с рукавами, панцирь из железных чешуек наподобие рыбьей чешуи, на ногах штаны; вместо щита они имели плетенку, под которой висел колчан; копья короткие, луки большие, стрелы тростниковые, наконец, короткие мечи на правом боку, висящие на поясе» (VII, 61). Под коротким мечом «отец истории» подразумевает «персидский меч, называемый у персов “акинака”»[17] (VII, 54).
16
Гюиз Ф. Древняя Персия. С. 91.
17
Акинак – короткий меч, с клинком длиной от 40 до 6 см.