Страница 10 из 12
Желал Крез в этот момент столкновения с персидской армией или нет? Скорее всего, нет. В пользу этого предположения говорит тот факт, что лидийская армия была немногочисленна. Об этом конкретно прописано у Геродота: «Крез находил свое войско малочисленным; и в самом деле, оно было гораздо меньше Кирова» (I, 77). Возможно, Крез хотел просто вернуть утраченные города, оставить там гарнизоны, а затем уйти в Лидию. И пока Кир будет занят в Каппадокии, как следует подготовиться, дождаться союзников, после чего всеми силами ударить на персов.
Однако персидский царь среагировал молниеносно. Крез и опомниться не успел, как в Каппадокии объявился Кир.
Кир был не только толковым военачальником, но и счастливчиком. До поры до времени персидскому царю везло, и там, где любой другой человек свернул бы себе шею, Кир выходил сухим из воды. Победу над Астиагом он одержал не благодаря своим талантам, а только потому, что мидийская знать была недовольно его дедом. В противном случае сын Камбиза так бы и жил в своей Персиде, а мир никогда не узнал человека по имени Кир Великий. Оказавшись во главе мощнейшего государственного образования из Мидии и Персии, царь решил все ресурсы свой державы направить на завоевание соседних земель. Но будучи человеком осторожным, он решил немного выждать и укрепить свою власть в стране. Кир знал, что со всех сторон окружен врагами, и уже выслушал претензии Креза по поводу свержения Астиага. Но промолчал. За это время персидские отряды привели под власть Кира обширные мидийские земли, а заодно восстановили границу по реке Галис. Но тут последовало вторжение Креза, и персидский царь был вынужден дать врагу адекватный ответ.
Накануне решающего столкновения с лидийцами Кир решил ослабить врага и отправил агентов к ионическим грекам, предлагая им не поддерживать Креза. Эллины отказались. Судя по всему, власть лидийцев не была достаточно обременительной, и существующее положение дел малоазийских эллинов устраивало. Кир понял, что может рассчитывать только на себя, и выступил в Каппадокию. Прибыв на место, он отправил к Крезу посла, заявившего, что если царь Лидии признает себя слугой Кира, то сын Камбиза простит ему прежние ошибки и назначит его сатрапом Лидии. Крез только посмеялся над такой наглостью и дерзко ответил, что «быть слугами надлежит Киру и персам, поскольку в предыдущие времена они пребывали в услужении у мидян, он же никогда не делал того, что приказывал другой» (Diod. IX, 31). Битва стала неизбежной.
Здесь есть смысл рассмотреть военную организацию Ахеменидов и понять ее сильные и слабые стороны. Прежде всего, отбросим в сторону известный нам со школьной скамьи миф о неисчислимых персидских полчищах. Армии первых Ахеменидов были достаточно компактными и формировались из персов и мидийцев. На эту особенность персидской армии обратил внимание немецкий военный историк Ганс Дельбрюк: «Персы создавали свое войско на основе не количественного, но качественного принципа»[15] (с. 63). Кир Великий, создатель Персидской державы однозначно не мог ставить в ряды своей армии воинов с покоренных территорий, поскольку со времени их завоевания прошло очень мало времени. В этих землях еще сильна была ненависть к захватчикам. Это относится и к сыну Кира Камбизу и к начальному периоду царствования Дария I. Дарию вообще пришлось воевать с мидийцами, которые воспользовались смутой в стране и решили добиться независимости. Поэтому мне представляется совершенно справедливым вывод Дельбрюка: «Персидское государство состояло из национального персидского ядра и многочисленных подчиненных народностей. Из этих последних персидские цари не набирали бойцов. Месопотамцы, сирийцы, египтяне, малоазиатские народности составляли невоинственную, платившую дань массу; исключением являлись финикийские и греческие моряки, из которых, разумеется, комплектовались матросы для военного флота» (с. 62). Но так будет продолжаться недолго. Со временем в рядах персидской армии массово появятся представители других народов, и произойдет это при сыне Дария I, Ксерксе. Перед походом на Элладу в 480 г. до н. э. он задействует все ресурсы своей державы и соберет действительно очень большое войско, поразившее воображение современников.
Ядром армии Ахеменидов были царские телохранители, в рядах которых служили представители персидской, а впоследствии и мидийской знати. Этот корпус насчитывал 1000 пеших и 1000 конных бойцов. Их отличительной чертой были золотые и серебряные шары на копьях, из-за чего этих воинов называли «держатели яблока». Эти бойцы отличались великолепной подготовкой и были хорошо вооружены. Кроме отряда царских телохранителей основу персидской армии составляли подразделения отборной пехоты, получившие название «бессмертные». Произошло это потому, что вместо погибшего воина в ряды «бессмертных» сразу же зачислялся новый боец, и численность корпуса всегда оставалась неизменной – 10 000 человек. Об этом сохранилось свидетельство Павсания, сравнившего военную организацию галатов и персов: «Как мне кажется, такая тактика введена у галатов в подражание отряду с неизменным числом в 10 000 у персов, которые у них называются Бессмертными. Разница только в том, что персами умершие замещаются после сражения, а у галатов число всадников пополняется в самый разгар боя» (X, XIX, 6). «Бессмертные» были защищены тяжелыми доспехами, а вооружены копьями, мечами, боевыми топорами и луками.
Вот как описывает Геродот персидскую гвардию во время похода Ксеркса на Элладу: «Позади его шли копьеносцы, храбрейшие и знатнейшие из персов, числом тысяча, с поднятыми копьями. Далее следовала другая тысяча всадников из отборных персов; наконец, за этой конницей шло десять тысяч пехоты, выбранной из числа прочих персов. Тысяча человек пехоты имели на своих копьях вместо нижних острых концов золотые гранатовые яблоки. Эти воины кольцом окружали остальных воинов. Девять тысяч человек шли в середине и имели на копьях серебряные гранатовые яблоки. Впрочем, золотые гранатовые яблоки имели и те воины, которые шли с опущенными к земле копьями, тогда как те, что были ближе к царю, имели на копьях золотые яблоки (вместо гранатов). За этими десятью тысячами следовало десять тысяч персидской конницы» (VII, 41).
Исключительную роль в армии Ахеменидов играли личные дружины персидских аристократов: «Надо представлять себе, что все сатрапы от Черного моря до Красного, вступая в должность, приводили с собою большую национально-персидскую дружину, из которой они набирали своих телохранителей и придворных, а также гарнизоны для наиболее важных укрепленных пунктов. Налоги и взимаемая сатрапом дань натурой давали ему возможность не только содержать эти дружины, но также пополнять их в случае нужды наемниками из воинственных племен, многие из которых оставались в этом огромном государстве в полунезависимом, а иногда и вовсе независимом положении» (с. 63). Вывод, который делает Дельюрюк, вполне закономерен: «Персы были профессиональными воинами» (с. 64). Впрочем, все это можно отнести и к мидийской знати, недаром античные авторы часто называют персов мидийцами. Это были умелые воины и храбрые люди, недаром «отец истории» отметил, что у персов важнейшая доблесть мужчины – храбрость на поле боя (I, 136).
Вывод Дельбрюка подтверждает система воспитания и подготовки персов. До наших дней дошел рассказ Геродота о том, как знатные персы готовили своих сыновей к военной службе: «Начиная с пятилетнего возраста и кончая двадцатилетним обучают они детей только трем предметам: верховой езде, стрельбе из лука и правдивости» (I, 136). Аналогичную информацию сообщает и Страбон: «С пятилетнего возраста до 24 лет дети упражняются в стрельбе из лука, в метании дротика, в верховой езде и борьбе… Перед утренней зарей учителя будят юношей звуком медных инструментов и собирают их в одно место, как бы на военный парад или на охоту. Разделив их на отряды по 50 человек и назначив предводителем каждого отряда кого-нибудь из сыновей царя или сатрапа, учителя приказывают бежать за предводителем, выделив пространство длиной в 30 или 40 стадий. Кроме того, учителя требуют от учеников отчета в каждом уроке и вместе с тем заставляют их громко говорить, упражнять дыхание и легкие, а также приучают переносить жару, холод и дожди и переходить бурные потоки, сохраняя при этом сухим оружие и одежду» (XXV, III, 18). Интереснейший факт мы находим у Афинея: «Пляске персы обучаются так же обязательно, как верховой езде, и считается, что упражнения в таких движениях развивают телесную силу» (X, 45). Пусть и отдаленно, но все это напоминает воспитание рыцарей в Средние века. Сказки античных авторов об изнеженных азиатах можно отбросить за ненадобностью. Недаром Страбон отметил, что «персы участвуют в походах в качестве простых воинов и начальников с 20 до 50 лет, как в пехоте, так и в коннице» (XXV, III, 19).
15
Здесь и далее: Дельбрюк Г. История военного искусства в рамках политической истории. Т. I. Античный мир. СПб.: Наука; Ювента, 1999.