Страница 174 из 228
Когда стены посерели и покрылись лёгким налётом мха, а воздух проморозил холод, мне всё-таки сделалось страшно. Я крепче прижалась к Эриману. Обняла его тёплое тело, согреваясь. Но так и не понимала, отчего боюсь.
Знакомая дверь была распахнута, а замок – сорван.
– Я не успел в этот раз заковать себя, – виновато проговорил Эриман. – Слишком быстро трансформировался. Да и, честно, мне хотелось, чтобы поймали и зачистили... Хоть что-то, лишь бы не царапало вот тут, – он легко стукнул себя в грудь кулаком. – Видишь, как ты отравила меня, Лин? Проходи, – он развёл кованую решётку и пропустил вперёд. – Можешь ближе посмотреть и понять, что в тех кандалах даже две твои талии утонули бы. Больно, что я не сказал правду вовремя, и больно, что ты не спросила, когда увидела. А я, дурак, не догадался... Мысли заняты были метками и связью, а потом ты слегла.
Я осторожно шагнула вглубь помещения. Спустилась на четыре ступеньки вниз, миновала огромную цепь, которую даже ногой поддеть не получилось, и упёрлась в ледяную стену. Осторожно коснулась металлической полоски, уходящей в стыки камней. По гладкому ребру бежал застарелый кровавый след. Дракон Эримана, кажется, бился в кандалах так, что сам себя увечил.
– И часто это происходит с тобой? – прошептала я.
– Дважды в год, в равноденствие. В этот раз, – Эриман помялся, – перевоплотился непроизвольно. Я не умею это делать по желанию. Дракон владеет мною, Арли, поэтому я и боялся признаться. Думал, что скажу, и ты просто уйдешь. Так, впрочем, и случилось, – он склонил голову, и волосы занавесили скулы. Хрустальный и печальный взор любимого спрятался под решёткой чёрных локонов. Он прижимал больную руку к груди и кусал губы.
Как сказать, что не боюсь я его дракона? Как объяснить, что он – это он один, и нет никаких двоих?
– Твой дракон – это ты, любимый, – прошептала я, нежно коснувшись его лица. – Не нужно бояться себя. Твоя тёмная сторона чудесна и волшебна. Никогда не забуду эти глаза из жидкой магмы... Я люблю тебя, Эри. И твоего дракона люблю ничуть не меньше. Дай мне свою руку. Пришла пора показать, чему ты меня научил.
Он недоверчиво посмотрел, но плечо повернул и выставил вперед локоть. Алый цветок распускался во всей красе, края очертила припекшаяся кровь.
– Я почти не помню, что делал, пока был драконом. Только в груди горело и кричать хотелось, а потом увидел, как ты падаешь, и... Очнулся дома и думал, что всё это время проспал.
– Тебя схватили, Эри, – говорила я монотонно, а сама накладывала ладони на рану, инвертируя поток. – Подбили тебе крыло. И хотели чистить отвезти. Но Викс усыпил тех, кто нападал, и хорошо, что их было мало. Я немного полечила твоё крыло, и ты улетел.
Красный цветок закрывался. Багряные линии стягивались и превращались в толстые рубцы. Шрам получился длинным и извитым: от середины предплечья до ключицы.
Эриман тяжело и порывисто выдохнул.
– Ничего не помню, – прощупал руку и улыбнулся. Впервые за этот тяжёлый день. – Хорошо получилось. Не зря мы занимались с тобой.
Он казался пассивным и равнодушным, мне даже жутко стало. Вдруг снова отдалится. А потом Эриман резко прижал меня к стене, придавив своим массивным телом.
– Попалась! – и коварно заулыбался. Склонился надо мной, нависнув. Тень накрыла меня с головой.
Что же получается? Напрасно верила? Напрасно отважилась и бесстрашной притворялась? Вот сейчас как прикует меня к стене, как уйдет, оставив в кромешном мраке – поминай, как звали!
Взвизгнув, я легонько толкнула Эримана в грудь.
– А говорила доверяешь, – прищурился Эри и, стиснув мои плечи, отстранился. – Хотя бы уже не врала, – проговорил он и горько усмехнулся. Шагнул назад и собрался уходить, сжимая кулаки до белых косточек.
– Доверяю, Эри, – прошептала я, и звук моего голоса рассеялся в воздухе кристаллами инея. – Это я от неожиданности.
– Все что мы делаем неосознанно в глубине души скрыто. Боишься всё-таки. Думаешь, что я зверь и монстр. Что сорвусь и раню тебя. Да сколько можно, Лин? Устал я от этого, честное слово. Чувствовал себя виноватым за вето, а теперь ещё и за кандалы, – он взмахнул рукой, показывая комнату. – Я не знаю, чего от себя ждать, не знаю, смогу ли сдерживаться. И не зря ты боишься, – он повысил голос. – Не зря! Потому что я сам боюсь причинить тебе боль. Боюсь, – сказал тише. – Понимаешь? Потому что, если дракон озвереет, и ты попадешь под его когти, я сам себе вырву сердце. Не нужны будут чистильщики, – погладил меня по щеке, очертив линию скул. – Я не должен быть рядом. Ты должна себя спасти. Оставаться со мной опасно и безрассудно.
Эриман отстранился и отвернулся.
Он отошёл к противоположной стене, ёжась от холода. Огромный, но беззащитный, как котёнок, которого из дома на мороз выгнали.