Золото Алдана

Для скрыт­но­с­ти крас­ные по­шли на Аян по рас­ква­сив­ше­му­ся сне­гу вол­чьей тро­пой, пет­ляв­шей по при­бреж­ным соп­кам. Ут­ром 16 ию­ня у Аян­ской вы­сот­ки взя­ли в плен пол­ков­ни­ка Вар­га­со­ва. Не вы­дер­жав пы­ток, он при­знался, что пе­пе­ля­ев­цы на­блю­да­ют толь­ко за мо­рем

в на­деж­де уви­деть ко­рабль, а от­дель­ный от­ряд в вось­ми ки­ло­ме­т­рах от Ая­на на бе­ре­гу стро­ит кунга­сы.

17 ию­ня 1923 го­да пе­ред рас­све­том на порт пал ту­ман. Крас­но­ар­мей­цы, бег­лым ша­гом спустив­шись с соп­ки, окру­жи­ли наш штаб и ка­зар­му. Обо­ро­ня­лись наши от­ча­ян­но. Стре­ля­ли редко, но на­вер­ня­ка — бо­е­п­ри­па­сов к то­му вре­ме­ни ос­та­лось по шесть па­т­ро­нов на ствол. Красные под при­кры­ти­ем шкваль­но­го ог­ня пу­ле­ме­тов ста­ли под­пол­зать к ок­нам и ки­дать в них гра­на­ты. По­те­ри сра­зу воз­рос­ли.

Во из­бе­жа­ние даль­ней­ших жертв, ге­не­рал от­дал при­каз сло­жить ору­жие. Он ре­шил­ся на этот несвой­ствен­ный его убеж­де­ни­ям шаг, так как чув­ство­вал пе­ред на­ми лич­ную ви­ну: мы до­ве­ри­лись его не­ук­ро­ти­мой во­ле, и по­шли за ним, бро­сив бо­лее-ме­нее ус­т­ро­ен­ную в Хар­би­не жизнь, а он не оп­рав­дал на­ших на­дежд — не су­мел при­ве­с­ти к по­бе­де.

До се­го вре­ме­ни у не­го бы­ло чет­кое по­ни­ма­ние, что есть долг пе­ред От­ече­с­т­вом и что есть под­виг, что есть честь и пре­да­тель­ст­во, сме­лость и тру­сость, и без ко­ле­баний, бес­страш­но бо­рол­ся за тор­же­с­т­во сво­их иде­а­лов. Но за эти ме­ся­цы все сме­ша­лось, и те­перь сам ге­не­рал запу­тал­ся. Он не мог по­нять — в ка­ких де­яни­ях он прав, а в каких оши­бал­ся. На­ру­ши­лась его дото­ле рав­но­вес­ная сис­те­ма ко­ор­ди­нат. Все, что ка­за­лось не­со­кру­ши­мым, ста­ло зыб­ким, как на болоте.

От­ку­да у крас­ных та­кая убеж­ден­ность в сво­ей пра­во­те и как им удалось обратить в свою веру миллионы людей? Кто искренне заблуждается — он или они? Кто на верном пути к Истине? Это для него, как, впрочем, и для всех нас, осталось не­раз­ре­ши­мой загадкой.

Наш отряд под командованием подполковника Лосева был занят постройкой кунгасов на берегу моря. Мы завтракали, когда примчался раненый верховой и сообщил о нападении больших сил красных на штаб, и что они уже движутся сюда. Нам повезло — почти все лошади, имевшиеся в Аяне, были у нас, на них таскали из тайги стволы для кунгасов. Похватав самое необходимое, мы верхом ушли прямо через горы вглубь тайги. В пути было несколько боестолкновений. В итоге в отряде осталось пятнадцать человек. Местные казаки Дубов и Шалый, хорошо понимавшие тайгу, водили нас по безлюдной глухомани до тех пор, пока красные не потеряли след. Убедившись, наконец, что погони нет, построили в укромном распадке свои первые жилища и стали жить маленьким гарнизоном.

Конец первой части».

 

* * *

 

Де­ло ге­не­ра­ла Пе­пе­ля­е­ва слу­ша­лось в Чи­те рев­трибуна­лом Пя­той ар­мии в ян­ва­ре 1924 го­да. Су­ду бы­ли пре­да­ны семь­де­сят во­семь че­ло­век офи­цер­ско­го со­ста­ва.

Не­за­дол­го до вы­не­се­ния при­го­во­ра Пе­пе­ля­ев пи­сал в ка­ме­ре:

«Мы все бы­ли упор­ны­ми и по­сле­до­ва­тель­ны­ми вра­га­ми со­вет­ской вла­с­ти и бо­ро­лись с нею до по­след­ней возмож­но­с­ти, ру­ко­вод­ству­ясь на­шей го­ря­чей лю­бо­вью к Ро­ди­не, Рос­сии, же­ла­ни­ем помочь рус­ско­му на­ро­ду стать ве­ли­ким и силь­ным и из­гнать тех, ко­го мы счи­та­ли раз­ру­ши­те­ля­ми Рос­сии и на­силь­ни­ка­ми над сво­бод­ной волей на­ро­да.

Я имел од­ну цель — спа­се­ние ро­ди­ны, не до­пу­с­тить до раз­ва­ла и ги­бе­ли на­род­ное хо­зяй­ство, счи­тая, как и большин­ство ин­тел­ли­ген­ции, ком­му­ни­с­ти­че­с­кую власть способ­ной толь­ко разрушать со страш­ной же­с­то­ко­с­тью все ос­но­вы го­су­дар­ствен­но­с­ти. То же чув­ство бес­ко­неч­ной люб­ви к на­ро­ду и Ро­ди­не дви­га­ло мною, ко­г­да я по зо­ву пред­ста­ви­те­лей Якут­ской об­ла­с­ти с горстью са­мо­от­вер­жен­ных и бес­ко­ры­ст­ных бой­цов по­шел в да­ле­кую и су­ро­вую Яку­тию, что­бы от­ту­да про­тя­нуть ру­ку на­ро­ду, ко­то­рый, как ка­за­лось нам, гиб­нет под вла­с­тью ком­му­ни­с­тов.