Страница 14 из 97
Буря не утихала всю ночь и весь следующий день, и Сварн тревожно переговаривался со своими спутниками, то и дело поглядывая в сторону выхода. Белоснежная пелена скрывала всё за пределами пещеры. Вздохнув и пригладив волосы, Сварн подошёл к Ороферу и Амдиру, тихо обсуждавшим завтрашний переход.
— Всё так плохо? — поднял на него глаза Орофер, кивая на плащ. Нандо опустился рядом и некоторое время молчал, глядя в огонь. Синдар его не торопили. Наконец Сварн поднял голову и внимательно посмотрел на эльфов:
— Не буду скрывать, положение серьёзное. В это время года бури, подобные этой, редкость. Причём очень большая. Я не зря торопил вас — был уверен, что мы успеем пройти. Идти обратно уже нет смысла. А вперёд… Надо спешить. И оставить повозки. — Он встретился взглядом с вскинувшим голову Орофером. — Надо оставить повозки, — повторил Сварн и перевёл взгляд на Амдира. — Вернётесь за ними будущей весной. — Тот нехотя кивнул, соглашаясь.
— Берём лишь самое необходимое. То, что оставить нельзя. Мы с радостью поделимся с вами всем, что будет нужно в первое время. Но для этого надо добраться до Пущи живыми.
— Лошади пройдут? — смирившись с неизбежным, спросил Орофер. При мысли о том, чтобы оставить животных здесь, его пробило ледяным потом.
— Пройдут, — поспешил успокоить его Сварн, успев, однако, удивиться тому отчаянию, что промелькнуло в зелёных глазах. Животные были прекрасны, но уж точно не стоили больше жизни любого из эльфов. К тому же пройти пешком по горам легче…
— Хорошо, — Орофер тяжело вздохнул, хлопнул себя по коленям и резко встал. — Пойду скажу, чтобы начинали перебирать вещи. Если мы хотим выйти утром, надо собираться сейчас.
С этими словами он отошёл, оставив Сварна с Амдиром. Нандо проводил Орофера задумчивым взглядом и повернулся к Амдиру:
— Каково это — вести стольких доверившихся тебе в неизвестность?
— Тяжело, — просто ответил Амдир. — Но они привыкли. Так же, как и мы. Мы все привыкли. Мы столько раз теряли, что теперь уже как-то не страшно… — Он криво усмехнулся. — Мы так привыкли постоянно куда-то идти, что мысль о том, чтобы осесть где-то окончательно, иногда кажется неправильной.
— Я всю жизнь прожил в Пуще, — проговорил Сварн. — Да, я часто пускаюсь в путь по Средиземью и исходил его, наверное, вдоль и поперёк. Но таких, как я — единицы. В основном все живут в Великой Пуще, в небольших поселениях, разбросанных среди лесов. Мы любим уединение.
— Мы тоже редко покидали Дориат, — протянул Амдир. — Я иногда навещал друзей в Фаласе, потом на Баларе. В отличие от многих синдар мне по душе море. Хотя сердце навеки отдано лесам, я одинаково хорошо уживаюсь и там, и там.
— А Орофер?
— О, Орофер — царедворец до мозга костей! — улыбнулся Амдир. — Иногда мне казалось, что он был рядом с Тинголом всегда, хотя так оно на самом деле и было… Он будет мудрым правителем, я это точно знаю.
— А ты? — Сварн посмотрел на Амдира. Но тот лишь усмехнулся, покачав головой.
— Я не рвусь к власти. Это тяжело. Хотя и почётно.
— Но синдар выбрали вас вождями не просто так, — настаивал Сварн, которому почему-то именно сейчас захотелось узнать подробности, о которых и сам Амдир уже успел позабыть.
— Всё как-то само собой получилось, — ответил наконец Амдир после непродолжительного молчания. — Когда мы уходили из Дориата, было естественным принять командование, ведь кроме нас никого из ближайших соратников Владыки не осталось. А после… После уже это стало так естественно… А ведь мы и не спрашивали ни разу, все ли этого хотят! — Он поражённо уставился на Сварна. — Мы ведь ни разу ни у кого не спросили, довольны ли они тем, что мы стоим во главе! Ты задал очень правильный вопрос, Сварн. Затевать смуту сейчас мы не будем. Но, как только спустимся, сразу же спросим у синдар, кого они хотят видеть правителем.
Ночью буря наконец утихла, лишь редкие снежинки кружились в воздухе. Тяжело вздыхая и оглядываясь на повозки, затащенные в пещеру, на сундуки, сложенные в самом дальнем углу, эльфы медленно шли вперёд. Лошадей было мало, поэтому каждый нёс за плечами увесистую суму, благо, каждый сам выбирал, что и в каком количестве брать. Решено было вернуться за вещами следующей весной.
Снег слепил, блистая на солнце, заставляя щуриться. Коням пришлось замотать глаза тряпками, чтобы они не пятились, а ровно ступали за проводниками, ведшими их под уздцы. Медленно, шаг в шаг, длинные вереницы продвигались вперёд, и эльфы опасливо поглядывали под ноги. То и дело со скал срывались камни, со зловещим грохотом скатываясь вниз. Каждый раз путники замирали, с тревогой ожидая другого, страшного звука приближающегося обвала. Но пока вокруг было тихо. К обеду снег под ногами постепенно начал пропадать, пока не исчез окончательно, зато начались обрывы. Глубокие и не очень, они резко возникали в самых неожиданных местах, заставляя эльфов испуганно вжиматься в стену на узкой тропинке.
Места на ночлег не нашлось. Пришлось ночевать практически стоя, прижимаясь к нависшим над головой скалам. Луна, нереально яркая, освещала горы, делая тени чёрными и резкими. Высоко в небе холодно сверкали далёкие звёзды. Трандуил и Амрот уютно устроились на камне, в одной стороны прикрытые широкой спиной коня, а с другой вжавшись в уступ. Синголло ушёл назад, ночуя где-то у целителей.
— Когда-нибудь, когда все наши дороги наконец сойдутся в одну и упрутся в порог нового дома, я сочиню Лэ об этой ночи. — Амрот мечтательно посмотрел на небо. — А ещё о том озере. И вообще об этих горах…
— Не много ли для них чести? — Приподнял бровь Трандуил. — Целое Лэ. Мне кажется, им хватит и короткой баллады.
— Нет, — покачал головой Амрот. — Ты только посмотри на них. На их величие, столько веков хранимое в почти первозданном виде. На то, как медленно они меняются, упрямо противостоя солнцу, ветру и снегу с дождями. На эту мощь, что тянется через всё Средиземье, в котором берут начало реки…
Амрот ещё говорил что-то о могущественных вершинах, о вечных ледниках и глубоких ущельях, но Трандуил уже его не слушал. Откинувшись на камень, он думал о том, что горы, наверное, бесконечно одиноки. Странно. Эта мысль пришла в голову внезапно и теперь казалась единственно нужной и важной. Он думал о том, что и сам чем-то похож теперь на горы. Пугающие и суровые. В чьей жизни нет места для яркой сочной зелени и легкомысленных полян, усыпанных ромашками. Но в которых, в самой глубине, там, где не каждый пройдёт, хранится самое прекрасное озеро на свете, ревностно оберегаемое от лишних взглядов. Тайна, принадлежащая только им, этим горам…