Страница 10 из 96
Лаура отправилась к первому непроснувшемуся, чуть только открылось метро. Хотела привычно взять машину, но та могла испортить все ее грядущее представление, и теперь охотница тряслась в полупустом вагоне, среди хмурых, не выспавшихся людей и улыбалась украдкой. Сила не пропала к утру, и девушка развлекалась простыми чудесами. Выдумывала унылым соседям: кому – смешные прически, кому – дурацкую одежду, а кому-то и лотерейные билеты с выигрышем. Раньше ее шутки были веселее и злее, и Лаура в душе стыдилась своей мягкотелости. Наверное, так сроднилась с простыми людьми, что не хотела причинять им вред.
Месторасположение выдумщика открылось вчера легко. Бьющая из охотницы энергия сама подсказала, что делать, стоило дотронуться до карты. Повинуясь приказаниям силы Мирграда, Лаура расправила ткань на столе и подула. Вместе с ее дыханием изо рта вырывались алые, как бусина, искры, и тот час же, в том месте, куда они падали, проступали настоящие очертания Карты исканий. Несколько мгновений – и она засияла тысячами огней.
Девушка вглядывалась в точки, яркие, чистые. На их фоне выделялись три, как и обещал Кауц. Они горели чуть более тускло, нерешительно, а одна отчаянно пульсировала, будто готовая вот-вот погаснуть. С нее-то девушка и решила начать.
Первый выдумщик жил на самой окраине Москвы в спальном районе, среди одинаковых панельных многоэтажек, почти вплотную прижатых друг к другу. Пахло бензином, пылью и нагретым асфальтом, хотя до летней жары еще было далеко.
Лаура окинула мрачным взглядом тоскливую, будто застиранную детскую площадку и задержалась на одиноком ребенке, меланхолично качающемся на качелях. Они издавали протяжный металлический скрип, далеко разносящийся в утренней тишине.
Девушка поморщилась. Не потому ли непроснувшийся мигал? Жить в подобной обстановке – тяжелое испытание для выдумщика. Впрочем, он не знал, что теряет. Пока. Ничего, она планировала ему объяснить.
Когда-то Лаура считалась одной из лучших охотниц. Легко находила выдумщиков и также легко их убеждала. Там, где остальные готовились и увещевали неделями, девушка справлялась за день, редко — два. Каким-то образом ей удавалось найти тот самый, единственно нужный аргумент, а, может, дело было в ее горящих глазах: они больше слов говорили о счастье быть выдумщицей.
Лаура повела плечами. С ее последней охоты прошло слишком много времени, и девушка нервничала, словно впервые. Давно решила, как поступит, да и что там решать – простая схема, а все равно раз за разом прокручивала в голове правильные фразы и нужные действия.
Охотница не знала, сколько продержится эффект от бусины, и заранее выяснила все про подопечного: Семён Андреевич Курицын, пятидесяти двух лет, работал строительным инженером. «Поздновато для пробуждения», – отметила про себя девушка. Обычно выдумщики осознавали себя еще в раннем детстве: они чутко ощущали окружающий мир, а мир так же чутко отзывался на их страхи и надежды. Им то безгранично улыбалась удача, то сыпались на голову все возможные неприятности – смотря во что верили; на пути встречались самые удивительные люди, а карманы были полны чудес. Везло тем, у кого родители оказывались готовы принять такого ребенка, еще больше тем, у кого близкие сами были выдумщиками. Для помощи остальным и появились охотники, чтобы объяснить, направить. Но о чем говорить человеку в пятьдесят лет? Что он всю свою жизнь прожил не так, как мог бы? Конечно, бывало и не такое. На памяти Лауры самой старой оказалась девяностолетняя бабушка из глухой уральской деревни. Работала всю жизнь, чтобы прокормить огромную семью, и даже не помышляла о своей инаковости, не то было время. А потом плакала, громко, навзрыд, как маленькая девочка, когда у нее стали получаться выдумки.
Лаура тряхнула головой, прогоняя воспоминания. Не хватало еще расчувствоваться.
Уже на подходе к выдумщику ее снова нагнал вчерашний страх. Теперь он не мешал ни двигаться, ни думать – лишь легкое раздражение на краю сознания, но девушке оно не понравилось. Раньше ужас появлялся, когда охотнице не хватало сил. Это была усталость, морок. Или все-таки нет?
У нужного подъезда ощущение страха только усилилось. Он больше не сосредотачивался внутри охотницы, а был разлит в душном воздухе, окутывал пеленой унылый дворик и чахлые деревья. Чутье Лауры кричало об опасности, но откуда та шла, понять не удавалось.
Оглядевшись, девушка положила ладонь на ручку входной двери. Пиликнул, пропуская, домофон, и в лицо дохнуло холодом и затхлостью.
– Прошу прощения, – из темноты на Лауру выскочил высокий темноволосый мужчина. Слегка задел плечом, и по телу словно прошелся разряд. Девушка на миг остолбенела от узнавания.
– Виктор? – она резко обернулась, но позади никого не было: все тот же пустой, тусклый двор. Даже ребенок куда-то пропал с качелей, и те теперь уныло покачивались туда-сюда. Сердце охотницы гулко застучало. Вспомнились слова Кауца о дневных миражах, и Лаура в раздражении передернула плечами.
Ощущение тревоги все усиливалось, и поднималась девушка осторожно, мысленно прощупывала окружающее пространство, выискивала затаившуюся опасность, но ничего, кроме густо разлитого, нервирующего страха, поймать не могла. Подъезд был типичным грязноватым подъездом панельного дома, низкие серые потолки давили сверху, мешали дышать, а исписанные граффити стены навевали тоску, но ничего необычного во всем этом не было.
Девушка поднялась на четвертый этаж и помедлила перед квартирой выдумщика. Перевела дух, готовясь к любым неприятностям, и позвонила.
Дверь распахнулась сразу, будто хозяин замер, прилипнув к глазку. Лаура сжала в кармане взятый на крайний случай браслет с бусинами, приготовилась – и чуть не рассмеялась от облегчения.
На пороге стоял грузный мужчина в тренировочных штанах и несвежей майке. Лицо его было помятым, жухлым, а взгляд растерянным. Хозяин квартиры жалобно, непонимающе улыбнулся, и Лаура быстро вернулась к первоначальному плану.