Осенняя молния

Это было на первый взгляд проще простого – потерпевшая Мелисса Котова училась на первом курсе колледжа, и в случае правильно сформулированного заявления никто в коллективе не узнал бы, что студентку на днях изнасиловали «вертолётом». Но если бы она вдруг начала настаивать на истинной картине произошедшего, или стала отрицать всё, то информация о случившемся быстро распространилась бы по учебному заведению. Казалось бы – что такого? А на деле подобная «слава» сопоставима с самим фактом полового преступления. Кто не верит, спросите любую девушку, которая побывала в качестве жертвы насильника. Таких вокруг нас много. Правда, почти все они молчат.

Первая жестокая ирония этой истории заключалась в том, что сама Котова не имела ни малейшего желания подавать заявление. В какой-то степени Ботаник был прав – одним разом больше, одним меньше, для неё это вряд ли было настолько уж существенно. Конечно, противно и гадко, когда парень, с кем ты более-менее регулярно трахаешься, по «доброте душевной» зовёт своего приятеля и настойчиво предлагает заняться этим делом втроём. Вторая жестокая ирония заключалась в том, что идею «замутить групешник» подал именно Вакуленко, который был «бойфрендом» Котовой (в их маргинальной среде употреблялось, конечно, иное слово, более ёмкое и короткое, к тому же русского происхождения). Несмотря на то, что Котова отказывалась от заманчивого предложения обслужить двух альфа-самцов одновременно, веские аргументы в виде нескольких сочных плюх по лицу убедили её поступить именно так, как это замыслил Игорь. С полного одобрения и при всяческой поддержке со стороны Олега. В общем, ребята, конечно, отличались от французских сценаристов. Да и от водителей маршруток, пожалуй, тоже.

В кабинет заглянул коллега из соседнего отдела.

– Клим? А, вот ты где... Шеф тебя сильно видеть желает.

– По какому поводу, не сказал?

– Какой может быть повод сейчас, кроме фитиля?

Столетов про себя выругался и отправился к начальнику отдела.

...Подполковник Веретягин хмуро посмотрел на вошедшего.

– Что скажешь? – спросил он.

– Работаем, Василий Сергеевич, – коротко ответил Клим. – Сейчас как раз два фигуранта по «износу» в разработке.

– И что?

– Колются понемногу.

– Колются, говоришь? И кто именно из этих двоих наш потрошитель?

– Василий Сергеевич, так это не потрошители...

– Так какого хрена вы с ними уже третий час вошкаетесь? – Веретягин начал наливаться красной краской.

– Потерпевшая, судя по всему, видела потрошителя...

– Потерпевшая? – подполковник положил здоровенную лапу на компьютерную мышку, подвигал ею, уставился в экран монитора. – Котова Мелисса Платоновна... Н-да. Ну и где она сейчас, Столетов?

– Думаю, у дознавателя. За ней съездили ещё часа полтора назад.

– У дознавателя, говоришь... Нет её у дознавателя! И дома её нет! И вообще, она пропала вчера вечером! Мать и бабка в шоке.

Клим охнул.

– А чего ж они не пришли заявлять?

– Это ты мне вопросы задаёшь? О как славно! Ладно, хоть я и твой начальник, но, так и быть, отвечу: бабка практически неходячая, а мать не пустили в управление. Пьяная с утра потому что.

Клим только и смог, что развести руками.

– Вот так, капитан. Иди к своим фигурантам... Может, что и удастся ещё выяснить. Да, если вдруг Котова не найдётся, или найдётся в понятном виде... Надо объяснять?

Игорю Вакуленко удалось избежать «похода в супермаркет». Так назывался средней убедительности метод допроса, когда подозреваемому надевали на голову полиэтиленовый пакет. Способ жёсткий, но для гопников – людей в большинстве своём суровых – не особенно доходчивый. Поэтому Толмазов в подвале столкнулся с так называемым «клоуном в супермаркете». Эта расширенная версия упомянутого метода отличалась тем, что в пакет, прежде чем натянуть его на голову, щедро брызгали слезоточивым газом из баллончика. Матонин и Зотов некоторое время внимательно смотрели на полные гротеска гримасы, звуки и движения испытуемого, затем сняли с его головы пакет. Дав немного отдышаться и отплеваться, повторили процедуру.

С Вакуленко поступили гуманнее – его за одну руку подвесили на прутья решётки, забиравшей изнутри окно в соседнем подвальном помещении. Другую руку привязали к батарее отопления. Носками ног он мог доставать пол, но уже через пару минут понял, что подобный трюк (в просторечии именуемый «змейка») весьма сложен в исполнении. Хотя извивался Игорь виртуозно – сотрудники управления несколько раз ходили смотреть на представление. Вакуленко был сильно шокирован ментовским коварством. И никак не мог понять – почему его только что угощали сигаретами и чаем, а теперь прессуют столь зверским образом?

*  *  *

Вечером накануне доставки обоих насильников в полицейское управление Мелисса Котова вышла из здания колледжа и направилась к остановке автобуса. Через недоброй славы пустырь идти ближе, но там за ней на днях гонялся какой-то тип, и повторять срывающую дыхание пробежку девушке совсем не хотелось. Уже сгущались сумерки, поскольку Котова сильно задержалась в лаборатории в надежде исправить заваленные пару дней назад тесты.

Кто-то окликнул её по имени. Мелисса остановилась, посмотрела в сторону звавшей. Очень знакомой показалась ей стройная женщина в кожаной курточке и чёрных обтягивающих брюках...

– Ольга Викторовна?! – с изумлением произнесла девушка. – Здравствуйте...

Она бы узнала свою бывшую учительницу гораздо скорее, будь та одета таким же образом, когда вела уроки в школе. Сейчас же, по удивительному совпадению, Точилова даже слегка походила на Котову – высокую брюнетку с длинными волосами, прихваченными чёрным ободком с золотистыми полосками. Девушка была облачена в яркую приталенную жилетку с оранжевой меховой оторочкой и обтягивающие леггинсы со вставками из экокожи. Если для Мелиссы такой наряд был делом обычным, то в подобном стиле Ольгу Викторовну ученики не видели никогда. Да и не только ученики. По крайней мере, в прошлом учебном году.