Осенняя молния

– Когда пять лет назад Маше сказали про её диагноз... Ты ещё училась в то время... Конечно, ей хотелось, чтобы ты по окончании учёбы не мыкалась по съёмным комнатам и всё такое...

Казалось, что тётя Вера тоже произносит не совсем то, что именно она хотела бы сказать. И вдруг в голове Ольги будто что-то вспыхнуло, и словно от макушки внутрь мозга посыпались слова, почти лишённые интонации и голосовой окраски, но их смысл был понятен и ярок в своей жестокой прямоте:

(Ах ты, шалава, чего захотела – хапнуть всю квартиру и свалить отсюда... на кой чёрт мне эти деньги за долю – что я смогу купить на них в городе?.. Толю, Толечку моего нужно срочно отсюда вывозить, а то он тут с этими бандитами связался... не дай бог, натворит чего-нибудь, надо, чтоб он в школу полиции поступил поскорее, а то его тут посадят, я же не переживу этого... Ну ладно, последний учебный год ему остался, а пока Ольга пропишет его в квартире, пусть только попробует упереться, ишь, сучка бесстыжая с бабочкой на брюхе, я найду способ заставить её это сделать... Ничего, ничего, девка податливая, уговорю не мытьём, так катаньем... главное, чтоб с Володькой она не обсуждала, этому алкашу ведь только деньги нужны, пропадёт квартира...)

Чашка с недопитым чаем упала на пол и разбилась. Звонкий рассыпающийся удар будто бы отключил поток сознания. Прекратился и словесный шлейф, пропитанный ядом. Тётушка лишь слегка охнула.

– Тётя Вера, простите, я случайно... – Ольга, пряча глаза и сдерживая дрожь в руках, нагнулась за осколками.

– Не надо, не надо, Олюшка... – заворковала тётя ласковым, заботливым голоском... И до омерзения лживым. – Я соберу позже... Сядь, посиди спокойно.

Точилова выпрямила спину, усаживаясь ровно. Бешеный бег сердца понемногу успокаивался, дыхание выравнивалось. Вот оно что... Вот на что рассчитывает сестра её покойной матери... Нет, на это Ольга пойти не сможет. Совсем ни к чему пускать в уютную, обжитую квартирку своего юного кузена с повадками гопника, но главное в том, что она действительно хочет отсюда уехать... И на самом деле считает, что эта осень – последняя её осень в этих краях и в здешнем ужасном климате, где зима длится восемь месяцев, а лето – один день, да и тот, по закону подлости, не выходной... Ну что ж... Каким образом и кто ей подсказал истинные мысли тётки – на этот вопрос она сейчас ответить не может. Но зато знает, как ей теперь себя вести...

– Ну хорошо, Олюшка, – продолжила тётя Вера. – И ещё посмотри сама: ведь, кроме нас, у тебя больше никого, по сути, не осталось. Отец про тебя и забыл уже, его родня – и того понятнее. На кого же ты сможешь рассчитывать, если вдруг действительно уедешь?

«Уж на тебя-то теперь я знаю, как можно рассчитывать», – подумала Ольга, но вместо этого медленно, с расстановкой сказала:

– А знаете, тётя Вера, возможно, вы и правы. В конце концов, везде хорошо, где нас нет... (Лицемерная улыбочка была подтверждением тому, что Ольга на правильном пути). – Наверное, есть смысл не спешить с такими решениями. Всё равно я бы прямо сейчас никуда не поехала. Может, через полгода или год...

Тётушка ритмично покачивала головой, на её лице были написаны неподдельное участие и сочувствие. Вот ведь дрянь-то, а... Хотя, если чисто объективно, то её можно понять: ну какое ей дело до желаний или даже здоровья племянницы, тогда как на кон поставлена судьба единственного сына?.. У Ольги мелькнула мысль соврать, что она встречается с мужчиной и намерена в ближайшее время выйти замуж... Но сразу же решила, что нет смысла уподобляться лживой тётке и тем более пугать её несуществующими планами. Ещё чего доброго начнёт форсировать события, а этого ей, Ольге, совсем не нужно. Лучше подождать немного.

– Заночуешь у нас? – спросила Вера, явно испытывая облегчение от того, что разговор на щекотливую тему вроде бы закончился, и вроде бы в её пользу. – Назавтра погоду хорошую обещают, попрошу Толю, он тебя до райцентра на мотоцикле довезёт, а то у нашего местного автобуса очень неудобный график.

На душе у Ольги было довольно-таки гадостно, но от предложения, вполне естественного, отказываться казалось глупым.

...Платье ещё толком не высохло, лифчик – тоже. Колготки придётся выбросить... Ольга накинула короткий халатик и рискнула выглянуть из комнаты в коридор. Вера куда-то ушла, её муж Владимир угостился чем-то крепким ещё в тот момент, когда Точилова принимала баню... Разговаривать с ним сейчас было бессмысленно... да и преждевременно, пожалуй. Позже, конечно, придётся сделать ему предложение с глазу на глаз. Уговорю, – сказала сама себе Ольга. Денег хватит. Не хватит – займу где-нибудь. Главное – не пережать...

Бродить по дому, а тем более, по его окрестностям в этот вечерний час совсем не хотелось. Точилова заглянула на полочку, на которой стояли и валялись потрёпанные книжки, в основном женские детективы и любовные романы в обложках с изображениями усатых мачо и томных красавиц в длинных платьях. Ни то, ни другое Ольга не относила к разряду годной для чтения литературы, но (что греха таить) иногда проглядывала по диагонали, задерживаясь на эротических описаниях... Если, конечно, автор или переводчик не страдали хронической безграмотностью – а чаще всего с русским языком они не дружили, по всей видимости, с детства.

Листая возле окна книжку с названием «Испытание любовью», Ольга услышала тихий скрип половиц. Не спеша повернулась – белоголовый паренёк стоял на пороге и внимательно разглядывал Точилову, а вернее всего – её ноги, почти не прикрытые халатиком.

– Привет, Оля, – произнёс он с лёгкой улыбкой, продолжая бесцеремонно ощупывать котовьими глазами обтянутую тонкой тканью грудь.