Я выбираю...

И лишь в этом «поздно» я смогла расслышать всю его боль.

Повернуться к нему было сложно. Была уверена, что увижу, как глаза цвета льда припечатывают меня к земле своим презрением. Но Ваня даже не смотрел в мою сторону. Опустив голову вниз, он что-то разглядывал под своими ногами. Скрестил руки на груди, словно выставив заслон перед собой. И я ещё больше разозлилась на себя за всю эту ситуацию, в которой ему приходится не только душу выворачивать, но и делать это практически голым. Словно по своей дурости я решила его последней защиты.

Браво, Лиза, это лучшее, что ты могла сделать.

Между нами было расстояние всего лишь в пару метров, но они казались мне непреодолимой пропастью. Я не знала, что ему сказать. Что вообще можно сказать или сделать в этой ситуации?! Разве что только стоять и смотреть друг на друга.

Ваня был хмур, следы прошлого проступили на его лице, делая его не по годам взрослым и замученным. Пыталась поймать его взгляд, но он упорно смотрел не на меня.

— Вань… — всё-таки смогла прошептать я. А вот дальше замерла. Что «Вань»? Мне так жаль? Прости меня? Я не думала, что всё обернётся именно так?

Оправдания, сплошные оправдания.

Вина тяжёлым грузом разрасталась где-то в горле, выбивая из меня остатки воздуха. Я пыталась протолкнуть этот ком из себя, чтобы элементарно не пасть здесь же в приступе удушья, но любые слова умирали во мне, так и не оформившись.



Он поднял голову и впился в меня своими глазами. Не знаю, что он там читал в моём взгляде, но мне казалось, что вот сейчас, я распадаюсь вместе с ним. Что он специально смотрит в меня, чтобы я могла сгореть вместе с ним под градом чужой ненависти и боли.

Но Ваня как всегда меня удивил. Он не умел полноценно ненавидеть, был слишком хорош для всего этого. По мере того, как его эмоции отступали куда-то вдаль, Чемезов сумел взять себя в руки. Он был всё так же хмур, но теперь как-то неуловимо иначе. Будто решая какую-то сложную для себя задачу. А потом даже ухмыльнулся, видимо найдя решение.

— Ладно, я сказал тебе это всё не для того, что бы ты тут совестью страдала или меня жалела.

— Я…

— Лиза, просто научись думать головой своей наперёд. Помни о последствиях. Слышишь?

В ответ я смогла лишь кивнуть.

— Вот какого хрена тебе понадобился этот остров? — своим вопросом он явно уводил нас от своего признания, и я послушно последовала за ним, лишь бы не продолжать наши признания.

— Прошлое своё искать, — с трудом выговорила я.

Его бровь вопросительно выгнулась.

— Мы здесь когда-то бутылку с посланиями оставляли, — залепетала я, только сейчас понимая, какой это всё детский бред. — Решила найти.

Ванино лицо в очередной раз поменяло тональность, став непроницаемым. И я подумала, что мы с ним играем в каком-то театре, где маски меняются подобно костюмам. Благо, что костюмов на нас сегодня по минимуму.

— Ладно, пошли, — сухо велел Ваня. — Нам ещё каким-то чудом нужно вернуться обратно.

Он уже даже развернулся, чтобы идти обратно к линии воды, когда я неожиданно для нас обоих засопротивлялась:

— Нет, я должна её найти.

И прежде, чем он меня остановит, засеменила свои голыми пятками в гущу леса. Это не было очередным моим безумством или прихотью, мне просто нужно было время, мне нужно было хоть что-то, за что я могла ухватиться как за спасательный круг, чтобы не потануть в пучине наших эмоций.

Глава 29

Мы с тобой совсем заигрались,

Перестали бояться судей.

Это лето закончится в среду.

Будь что будет, малыш, будь что будет…

(с) АлоэВера

Здесь было гораздо темней, чем на берегу. Деревья росли как им хотелось, изолированные от человеческого влияния, они захватывали собой все мыслимые и немыслимые пространства. Намертво переплетённые ветки образовывали непроницаемый купол над моей головой. Мне ещё повезло, что остров на самом деле был островком, а лес, лишь небольшим скопищем деревьев. Но мне хватило. Металась меж них, ища что-то неведомое, совсем не представляя, что именно мне надо.

Ваня за мной не пошёл. Видимо решив, что хватит ему на сегодня общения со мной. А может, понял, что мне просто необходимо побыть одной.

Я кружила в потёмках, словно в лабиринтах своей души, где точно так же было путано и непонятно. А ещё я всё время натыкалась на остроты. Только в жизни это были поступки и люди, а здесь ветки и сучья.

Минут через тридцать вышла на берег к Ване, потрёпанная и подранная. Он сидел почти у самой воды и смотрел вдаль, где виднелись огни от зажжённых костров. Интересно, ждут ли нас там? Или уже давно забыли, неадекватную москвичку и её спасителя? Ну, Ваню как раз то должны были ждать. А меня… а у меня был Державин, и я зачем-то была ему нужна. В том что Влад плёл какую-то свою очередную паутину, я не сомневалась.

Подошла к Ване и плюхнулась рядом.

— Всю дурь выплеснула?

— Боюсь, что для этого полчаса мало будет.

Он усмехнулся, и я тоже попробовала ему улыбнуться. Нелепо, сконфуженно, но улыбнулась.

— Нашла, что искала? — голос его звучал ровно, поэтому стало ясно, что за то время, что мы провели порознь, ему стало легче.

— Неа… вчерашний день не воротить, — философски изрекла я.

Практически совсем стемнело, солнце ещё виднелось на горизонте, но уже было готово полностью скрыться, чтобы погрузить нас всех в ночной мрак. Костры на том берегу становились выше, взвиваясь куда-то к небу.

Интересно, сколько можно оставить жизней позади? Потому что моя жизнь всё больше и больше напоминает матрёшку. Ещё месяц назад я считала себя Елизаветой Игоревной с личным секретарём и туфлями, стоимость которых была сопоставима с бюджетом одной маленькой семьи, потом обнаружилась Лиза, свободная и взбалмошная, из серии, что хочу, то и ворочу. А ведь ещё глубоко в анамнезе сидели Илюша, Малая и Чужестранка. Где же в этом во всём место мне? И действительно ли это Я сейчас сижу на маленьком островке посреди реки рядом с единственным мужчиной, который…

— Что с ногой? — нарушил ход моих мыслей Ваня.

— А что с ногой? — удивилась я и уставилась на свои ступни, еле видимые в полумраке.

— Ты ногу трёшь.

Пришлось посмотреть на руки. На одну из них я опиралась, а вот левой, я зачем-то растирала своё бедро. Убрала её от своей ноги, перебрала пальцами, они были липкие.

— Ударилась, — растерянно пояснила я. Опять не чувствовала боли, как тогда в ванной, когда распорола руку осколком зеркала. Но тогда-то у меня была истерика, а сейчас у меня просто тупо гудело всё тело, и мне казалось нормальным, что бедро саднит.

— Что у тебя там? — не совсем вежливо спросил Ваня, отклоняя меня в сторону, чтобы попытаться хоть как-то рассмотреть мою ногу. Его пальцы прошлись по бедру, порождая за собой целую волну мурашек, по ощущениям размером с яйцо, причём страусиное.

До этого мне было прохладно, но теперь было ощущение, что меня захлестнуло чем-то до ужаса горячим.

— Лиза! — гневно воскликнул Ваня. — У тебя тут порез!

И с силой надавил основанием кисти, на место предполагаемой травмы.

— Ерунда, — махнула я рукой. Сейчас меня больше волновали его прикосновения, чем наличие какого-то там пореза.

— У тебя кровь, — продолжал распекать меня он. — Как ты вообще шею себе нигде до этого не свернула! Надо затянуть чем-то, чтобы кровь остановилась!

— Да ладно тебе, говорю же, что ерунда. Само затянется, сейчас посидим ещё чуть-чуть и можно плыть.

— Куда тебе плыть?! Ты сюда еле путь осилила! Теперь нога!

— Нормально всё, — засопротивлялась я, вырываясь из-под его руки. Но Ваня не отпускал, с силой наваливаясь на меня. — Доплыву я! Всё равно других вариантов нет.

В этот момент во мне уже зашевелилось что-то очень давно забытое, жаркое и тягучее. Я чувствовала, как сердце застучало быстрее, начиная гнать кровь по моим венам.

— Ты можешь не ёрзать?