Страница 1 из 4

Берегись своих желаний

Р. Л. Стайн

R. L. Stine

Be Careful What You Wish For

Джудит Беллвуд нарочно подставила мне подножку на математике.

И ведь я видела, как она высунула в проход свою белую кроссовку. Но реагировать было уже поздно.

Я как раз несла тетрадь к доске, чтобы записать на ней задачу. Так и шла, на ходу вчитываясь в свои каракули. Почерк у меня далеко не самый разборчивый.

А тут вдруг эта белая кроссовка, и остановиться я не успела. Так и споткнулась о нее, и рухнула, больно ударившись локтями и коленями. Само собой, листочки из тетради разлетелись по полу.

Весь класс, конечно же, решил, что это просто умора. И пока я с трудом поднималась, галдел и хохотал. А громче всех заливались Джудит и ее подружка Анна Фрост.

Падая, я стукнулась той самой болезненной косточкой на локте, и теперь всю руку будто током пронзало. Я с трудом поднялась на ноги и принялась собирать разлетевшиеся листочки, чувствуя, как лицо наливается густым помидорным румянцем.

– Эффектный бросок, Сэм! – с широкой ухмылкой прокомментировала Анна.

– Повтор острого момента! – подхватил кто-то.

Подняв голову, я увидела злорадный блеск в зеленых гляделках Джудит.

Среди девчонок в нашем седьмом классе я – самая рослая. Нет, поправка: я – самая высокая среди всех учеников нашего седьмого класса. И я как минимум на два дюйма выше моего друга Кори Блинна, а из мальчишек он выше всех.

А еще я – самый неуклюжий человек из всех, какие когда-либо спотыкались, бродя по земле. Я вот о чем: мой высокий рост и стройность еще не означают, что я грациозна. Можете поверить, это не про меня.

Но с чего вдруг все угорают со смеху, стоит мне в очередной раз запнуться о мусорную корзину, уронить поднос в столовой или не заметить чью-нибудь подножку на математике?

Просто потому, что Джудит и Анне нравится издеваться надо мной, вот и все.

Я знаю, что за глаза обе зовут меня Цаплей. Мне Кори говорил.

А еще Джудит вечно потешается над моей фамилией. Я Саманта Бёрд – звучит как слово «птица», только пишется по-другому. «Лети-ка ты давай отсюда, Птичка!» – то и дело говорит она мне, и как ей только не надоедает. А потом они с Анной хохочут, будто шутки смешнее в жизни не слышали.

«Лети-ка ты давай отсюда, Птичка!»

Ха-ха. Обхохочешься.

Кори говорит, что Джудит просто мне завидует. Глупость какая. В смысле, с чего вдруг Джудит завидовать мне? Она-то не дылда. Ее рост – пять футов два дюйма, в самый раз для двенадцати лет. И грациозная она. И спортивная. И правда очень симпатичная – с нежной светлой кожей, большущими зелеными глазами и вьющимися рыжими волосами до плеч.

Так чему еще ей завидовать?

По-моему, Кори просто пытается поднять мне настроение, но получается у него паршиво.

В общем, сгребла я свои бумажки и запихнула их обратно в тетрадь. Шэрон спросила, не ушиблась ли я. (Шэрон – наша математичка. В средней школе Монтроуз принято звать учителей по имени.)

Я пробурчала, что я в порядке, хотя локоть болел адски. И стала переписывать задачу на доску.

Мел жутко скрипел, все стонали и жаловались. А что я сделаю? Никогда не умела писать на доске и не скрипеть при этом мелом.

И вообще, было бы на что жаловаться.

Я слышала, что Джудит опять что-то наговаривает на меня Анне, но не слышала, что именно. Оторвавшись от задачи, я увидела, как эти двое хихикают и глазеют на меня с противными ухмылочками.

И кто бы сомневался – задачу я так и не решила. Ошиблась где-то в уравнении и не смогла найти где.

Шэрон подступила ближе, встала за моей спиной, скрестив костлявые руки на груди поверх свитера мерзкого тускло-зеленого цвета. Шевеля губами, она читала, что я понаписала, и искала ошибку.

И тут, конечно, Джудит подняла руку и заявила:

– Я нашла ошибку, Шэрон. Бёрд считать не умеет. Четыре плюс два будет шесть, а не пять.

Опять я покраснела.

Не знаю даже, что бы я делала без Джудит, кто бы тогда указывал на мои ошибки всему классу!

Все опять давай смеяться. Даже Шэрон развеселилась.

А мне пришлось стоять столбом и терпеть. Кто у нас кулема? Правильно, дурочка Саманта, посмешище всего класса.

У меня аж рука тряслась, пока я стирала злополучную ошибку и переписывала цифры так, как надо.

Как же я злилась. На Джудит. И на себя.

Но я держалась, пока шла – осторожно так шла – на свое место. И на Джудит не взглянула, даже когда проходила мимо.

Держалась до самого урока домоводства, который как раз был сегодня днем.

Тут-то и началось черт-те что.

Учительница по домоводству у нас Дафна. Мне она нравится – веселая такая толстушка, у нее и с подбородками, и с чувством юмора все в порядке.

Говорят, будто Дафна постоянно задает нам печь кексы, пирожки и шоколадные пирожные только для того, чтобы потом, когда мы уйдем домой, самой слопать их до последней крошки.

Вообще-то обидно, по-моему. Но какая-то доля правды в этом, наверное, есть.

Урок домоводства у нас сразу после обеда, так что голодными мы на него не ходим. И если уж на то пошло, почти все, что мы готовим, даже собакам не скормишь. Потому наша стряпня и остается нетронутой в классе.

Домоводство я всегда жду с нетерпением: и потому, что Дафна забавная, и еще потому, что из всех учителей только она не дает заданий на дом.

Всем был бы хорош этот урок, если бы только не Джудит.

В столовой мы с Джудит слегка поцапались. Сесть я постаралась как можно дальше от нее, на другом конце стола, но все равно услышала, как она рассказывает восьмиклассникам: «Птичка на математике долеталась».

Все заржали и дружно уставились на меня.

– Это же ты мне подножку подставила, Джудит! – крикнула я в сердцах. А пока кричала, перепачкала подбородок недожеванным яичным салатом.

И надо мной снова засмеялись.

Джудит сказала что-то, я не расслышала в шуме столовой. Ухмыльнулась, глядя на меня, и встряхнула своей рыжей гривой.

Я чуть было не вскочила и не кинулась к ней. Не знаю зачем. Но я была так зла, что даже мысли путались.

На мое счастье, к столу подошел Кори. Выложил свой обед, повернул стул спинкой вперед, как обычно, и сел напротив меня.

– Ну и сколько будет четыре и два? – поддразнил он.

– Сорок два, – закатывая глаза, ответила я и с горечью спросила: – Джудит поверил, да?

– Само собой, поверил. – Он принялся открывать коричневый бумажный пакет с обедом. – Джудит есть Джудит.

– И что это значит? – возмутилась я.

Он пожал плечами и сверкнул улыбкой.

– Без понятия.

Кори вообще-то симпатичный. У него темно-карие глаза, от уголков которых разбегаются морщинки, нос длинный, но самую чуточку, а улыбка забавная, кривоватая.

Волосы у него шикарные, только вечно лохматые. Вот он и таскает бейсболку не снимая. На ней эмблема «Орландо Мэджик», хоть он и не знает эту команду и ему вообще нет до нее дела. Просто бейсболка нравится.

Кори заглянул в свой пакет и скривился.

– Опять? – спросила я, вытирая свою футболку, заляпанную яичным салатом.

– Ага, опять, – мрачно подтвердил он. И вытащил тот же обед, который давал ему с собой отец каждое утро, – сандвич с жареным сыром и апельсин. – Бе-е.

– Но почему отец так и кладет тебе каждый день этот жареный сыр? – спросила я. – Ты что, не объяснял ему, каким холодным и противным он становится к обеду?

– Я-то объяснял. – Кори со стоном поднял половину сандвича и оглядел ее, как образец для анализа. – А он говорит, это источник полезного белка.

– И зачем он нужен, этот полезный белок, если ты каждый день выбрасываешь его? – спросила я.