Страница 99 из 106
— Ты должен был их освободить и скопировать, а не уничтожать!
— Умолкни! — я теряю терпение. — «Ифритов» я вам верну, как и обещал. Теперь — отвяжись!
Терехов пытается еще что-то сказать, но я обрываю связь и герметично захлопываю мирок. Файерволл шепчет в недоумении:
— Потеряна связь с Сетью. Идет функционирование в автономном режиме.
Я подхожу к мужчине, он в растерянности хлопает ресницами. Но не пытается встать, и это радует.
— Следующий выстрел, — показываю двуствольный «Кольт», — разрушит ваш конструкт. Попросту — убьет вас.
Растерянность подергивается оттенком страха.
— Кем бы вы ни были, — продолжаю я, — даю вам шанс жить. Я лишаю вас оболочки «Ифритов» и отпускаю на все четыре стороны… или сервера, как сами захотите. Единственное условие — не нарушать существующие законы.
Наблюдать за бывшим великаном удовольствие не из приятных. Наверное, так же и я когда-то пытался осознать себя в виртуальном пространстве. Человек поднимается, с таким пристальным вниманием он еще никогда не изучал собственные руки. Оглядывается на троих собратьев, лицо искажает мучительный ужас.
— Он… убил нас?..
— Янус Карт? Скорее всего.
— Мы в виртуальности? Я… живой?..
Если бы я знал ответ на последний вопрос? Что может предложить современная философия? Я мыслю, значит, существую — уже не подходит. Искусственный интеллект, обойдя тест Тьюринга, сможет назвать себя живым? Скорее всего — да. Хотя неоднократно я слышал от идиотов, что живое существо может называться так, только если имеет способности мыслить и умирать. Некоторые добавляют еще и способность к репродукции (у кого что болит?..).
Так живем ли мы, сущности матрицы? Мне почему-то кажется сомнительным свойство смертности, как показатель разумности. Как и репродуктивность. Любой троян плодится с такой скоростью, что кролики, мухи и китайцы с завистью докуривают и идут в ларек за водкой.
Так что же тогда?
— Ты живой, — говорю я единственное, что могу сказать. — Ты живой снова.
Он с непониманием поднимает глаза. Я с готовностью объясняю:
— Когда ты умираешь на земле, то попадаешь в электронный рай. А я — апостол Сэйт. Признавайся, грешил ли ты, мерзавец эдакий? Хотя — молчи, по хитрой роже вижу…
Кажется, переборщил, а я еще пламя под ногами хотел добавить…
Бедняга готов упасть в обморок. К счастью, такое в виртуальности не случается.
Глядя на испуганного и растерянного человека, я вдруг вспоминаю, что у меня мало времени. Нужно еще попасть на прием к одному человеку, пока он не создал всемирный концлагерь конструктов.
«И выполнить данное Алисе обещание, — педантично шепчет память. — И это для меня — самое главное…»
«Кольт» прячется в кобуре на поясе, я направляюсь к сидящим «Ифритам». Антрацитовые болваны заволновались, вскочили. Вот-вот готовы броситься наутек, даром, что этот мир закрыт. Сейчас, наверное, его хозяева с ног сбились, пытаясь найти корень проблем.
Я остановился. «Ифриты» напряглись, когда над пустынным миром взвились слова:
Ищет-рыщет призрак мой,
Словно ворон над землей,
Видит вас со стороны,
Знает всех, кто без Души.
Натянутые до предела оболочки программы не выдержали, с хрустальным стоном отделились от конструктов. Подвластные моей воле, отключились. На волнистом песке, среди раздавленный деревьев, остались лежать три архива.
Я продолжал:
Ищет-рыщет Дьявол рай,
Нет покоя ему, знай:
Медной мелочью звеня,
Куплю Душу у тебя.
Я разбужен ото сна,
Смерти сын в обличье зла.
Потеряв Души покой,
Ищет-рыщет призрак мой…
Когда я прочел последние слова, закупоренное пространство мира медитации вернулось в систему. Послышались визг, упреки и угрозы местного файерволла. Но мне уже плевать, этот вечно закатный мирок растворился, унося меня прочь по скоростным трассам хостов.
На волнистом песке остались четверо мужчин в набедренных повязках. Получив от виртуальности Души, им предстоит самим выбрать занятие по нраву. Мне почему-то кажется, что к Янусу Карту они больше не вернутся.
Хотя — мне все равно. Каждый сам выбирает дорогу.