Охотница

– …«Слишком сильно изменили мы себя, – сказали Мудрецы. – Материя тварных миров теперь неподвластна нам. Лишь здесь, где Пустота и Потоки размягчают её, мы можем творить и строить». Но выступил вперёд Первый ученик и сказал: «Пусть та материя, что в мирах, нам не подвластна, но можем мы взять малую часть её и перенести сюда. И здесь Пустота и Потоки размягчат её, и будем мы творить». «Но как это возможно? – спросили у него. – Портал не пропускает материю из мира в мир». «Нужно лишь сделать Портал сильнее и шире, – ответил Ученик. – Я уже произвёл все необходимые расчёты. И теперь лишь остаётся проверить, верны ли они, построив Портал по ним…», – Женя перевернула лист. – Ой, тут опять две страницы формул и цифр…

– Странная идея – совместить религиозный текст с научным трактатом, – заметил Макс, не отрывая взгляда от шоссе, стелющегося перед капотом машины.

– А Пётр Викторович у нас вообще большой оригинал, – отозвалась Женя, рассеянно листая книгу. – Нашёлся же типограф, согласившийся напечатать этот бред…

– Да уж, Бошняк может быть кем угодно, но он точно не литератор. И попытка использовать высокий штиль, намешав в него вполне современной терминологии, его опусу на пользу не пошла.

– Я, вообще-то, имела в виду содержание.

– Любой каприз за ваши деньги.

– Всё равно это чушь какая-то, – Женя отшвырнула книгу под ветровое стекло. – Ну, я понимаю, секта, но зачем науку-то приплетать?

– Полагаю, потому, что Бошняк – сам в первую очередь учёный. А сектант – уже потом.

– Вот и соорудил этакий микст? Но зачем пытаться подвести формулы под мистические материи – другие миры, переселение душ?

– Возможно, – медленно произнёс Макс, – потому, что для него это всё было вовсе не мистикой.

– Думаешь, он сам в это верит? И на полном серьёзе пытался вычислить возможность открытия этого самого Портала и создания нового тела?

– Полагаю, он не думал, он знал. И все вычисления, вполне возможно, были проделаны до него, он просто перевёл их на язык нашего мира.

Секунду Женя глядела на него, приоткрыв рот.

– Ты что, серьёзно? Полагаешь, он не из нашей вселенной?

– Объяснение не хуже любого другого. И он, и твой двойник.

– Если это не я – двойник…

– И думаю, что не ошибусь, если скажу, что этот самый Портал мы с тобой видели. Наши преследователи тоже ведь откуда-то взялись, верно?

Женя невольно кинула взгляд назад, туда, где за задним стеклом уже давненько скрылась из виду Москва.

– Знаешь, я есть хочу, – сказала она. – Может, остановимся где-нибудь и перекусим?

– Глянь в навигаторе, где ближайшее подходящее место.

Женя послушно потянулась за ай-фоном, оставленным в арендованной машине её двойником. Включила его – и о чём-то задумалась, хмуря брови. Макс искоса наблюдал за ней.

– Тебе Бошняк дал эту книгу? – спросил он.

– А? Да нет, сама нашла. Когда я влезла в окно в тот дом, и ждала, пока Женя… ну, Эжени, подаст сигнал, я немножко пошарила по ящикам и столам. Ну и нашла.

– И всё время вашей… э-э… операции таскала с собой?

– Ну, она же небольшая. Я её сунула во внутренний карман. Подумала – может, даже будет дополнительная защита. Ну, знаешь, – девушка смущённо улыбнулась, – как в фильмах бывает – человеку стреляют в сердце, а он хранит на груди Библию, и пуля в ней застревает.

– Боюсь, против этих ваших монстров Библия бы не спасла.

– Ты про «чижиков»? Эжени называла их «чижиками». Но вообще-то ты прав, против автоматной пули это плохая защита.

Она снова углубилась в ай-фон. На минуту в машине повисла тишина.

– Так это Эжени была организатором вашей… акции? – спросил Макс.

– Угу. Организатор и основной исполнитель. Я так, на подхвате. О, вот тут, смотри, местечко есть, рядом с заправкой. Уже скоро покажется.

– Ну, значит, там и остановимся.

Женя кивнула и отложила ай-фон.

– Так ты думаешь, что Бошняк пришёл откуда-то из другого мира?

– Да. Смотри, всё один к одному: технологии, которые в нашей реальности невозможны, двойники, появление людей чуть ли не прямо из воздуха… Весьма враждебно настроенных людей. Кстати, ты заметила – в этой его «Книге Иного Мира» везде косные Мастера или Мудрецы и их юные ученики, которые предлагают новаторскую идею, с большим или меньшим скрипом её проталкивают – и неизменно оказываются правы. Похоже, что у Петра Викторовича с этой темой связано что-то личное. Вероятно, он сам – бунтарь от науки. Но его общество его новшеств не приняло, и, возможно, весьма агрессивно не приняло. Вплоть до того, что попыталось его уничтожить, и пытается до сих пор.