Страница 22 из 107
– Ну, насчёт красавицы – это точно не про меня, – пробормотала я.
– Ты, мать, себя-то не недооценивай, – сурово посоветовала Мелюзина. – А то так и будешь довольствоваться такими вот Максами. Женщина красива настолько, насколько себя ощущает. Вот я, например, каких хочу, таких и выбираю. Думаешь, хоть один отказал?
Я покосилась на неё и завистливо вздохнула. Ей, с её точёным носиком, легко говорить, не то, что моя картошка.
– Хотя, справедливости ради, их и уговаривать особо не надо, – Мэл отложила оставшуюся от куска корочку и вздохнула. – Я ведь не на пустом месте говорю, что женатики только на сторону и смотрят. Ты бы знала, что я от мужей про их жён наслушалась! Даже если женились по любви – глядь, пройдёт годиков пять-семь, и былая нимфа превращается в корову. Которая, может, домашняя и уютная, но с ней ску-учно!
– Так ты у нас – разбивательница семей?
– Да нет, зачем? – она пожала плечами. – Я ведь замуж не хочу. Так что ни одного мужа ещё из семьи не увела.
Я взяла второй кусок, и некоторое время мы ели в молчании. Чай в чашках кончился, и Мэл сходила на кухню за чайником.
– Люди делятся на две категории, – я кивнула на оставленные ею корочки. – Тех, кто ест пиццу целиком, и тех, кто оставляет корку.
– Я всегда их оставляла. Не люблю пустое тесто.
– А по-моему, корка – самое вкусное и есть.
– Ну да, я помню – ты и вафельные коржи без начинки грызёшь. Хотя они на вкус как картон.
– Много ты понимаешь…
Разговор вернул на безопасно-кулинарные темы. Потом мы допили чай, и Мэл докрасила свои ногти, а попутно прочла мне маленькую лекцию по искусству маникюра. Домой я засобиралась уже совсем поздно.
– Привет, Паш! – я махнула рукой. Паша Кулагин оглянулся, кивнул и придержал шаг, позволив мне себя догнать.
– Привет. Ты откуда?
– Из спортклуба. А ты?
– Из тира.
– Из тира? Это где… – я подняла руку с вытянутым пальцем, имитируя пистолет, – «пиу-пиу»?
– Ну да.
– Ух ты! И давно ты туда ходишь?
– Да с полгода уже.
– Чего это тебя на стрельбу потянуло?
– Да так как-то… – он пожал плечами. – Мать достаёт, братец тоже. Ты не представляешь, Женька, как тебе с предками повезло. А стрельба как-то отвлекает. Я и раньше туда ходил, а теперь вот вернулся. Знаешь, там ведь нужна концентрация, и всё лишнее куда-то уходит. Тренер говорит, что у меня способности есть, нужно только заниматься регулярно…
Он говорил что-то ещё, а я кивала, и воображение невольно рисовало картинку, что Пашка, выпуская пули в мишень, представляет на её месте «достающих» его родичей. Бр-рр. Но нет, стоит думать о нём плохо. А даже если и представляет, кто я такая, чтобы судить? В конце концов, это не самый худший способ выпустить пар, а от воображаемого до реального дистанция огромного размера. И вообще, он-то по мишеням стреляет, а я – по живому выпалила.
Интересно, а что Пашка скажет, если я вдруг расскажу ему об этом эпизоде своей жизни? Нет, я, конечно, не собиралась делать такую глупость, но всё-таки. В ужасе шарахнется, или скажет «Ух ты, круто!»?
Полиция меня так и не потревожила, хотя прошла уже неделя, и я потихоньку уверялась, что ничего мне не будет. Следов, указывающих на меня, я не оставила: ни клочков одежды, ни вывалившихся из кармана предметов, ни отпечатков пальцев на деревяшке – спасибо холодной погоде и кожаным перчаткам. Свидетелей тоже не было, я вспомнила, как оглядывалась и прислушивалась после выстрелов, но вокруг было тихо. Если кто и услышал, то выяснять, кто стрелял, не поспешил. Машина? Мало ли там машин ставится…
– Эй, ты меня слушаешь?
– А? – встрепенулась я.
– Ты вообще слышишь, что я тебе говорю?
– Извини, Паш, задумалась.
– Вечно ты в облаках витаешь, – хмыкнул Пашка.
– Неправда!
– Правда-правда. Ещё в школе помню – спросит тебя учитель о чём-нибудь, а ты встаёшь, как только что разбуженная… Даже странно, что кончила школу хорошо.
Я неопределённо хмыкнула. К экзаменам меня натаскивали нанятые родителями репетиторы. Но училась я и правда на «тройки», в этом Пашка прав. Младшие классы я отходила в элитную гимназию, где были индивидуальные занятия, интересные программы, и там я в целом успевала. Но потом кризис 98 года разорил первое папино предприятие. Тогда нам пришлось трудно, денег на оплату гимназии уже не хватало, и меня перевели в обычную муниципальную школу, где мне, избалованной креативными учителями, на уроках сразу стало скучно. Вот я и училась спустя рукава, хотя с одноклассниками мне повезло, а потому, даже когда наши дела выправились, я осталась доучиваться там же. Благо у меня всё же хватило ума не особо хвастать богатством, зато папа всегда был готов оплатить нашему классу то экскурсию, то школьную вечеринку.