Тревожные сны

Довольно поздно… Не собирается же она провести здесь всю ночь. Взгляд наткнулся на лежавшую на полу книгу, по-видимому, выпавшую из рук Алисы. Наклонившись, тихо поднял, проводя рукой, сметая несколько крошечных пылинок. Черная обложка. Сабатини… Ну допустим… Лежащий на столе поблескивавший маленький нож, половина яблока, успевшего из белого стать коричневым. Теперь понятно, откуда на ее ладони неглубокий порез. Десять раз ведь показывал ей, как это делается, но избежать хотя бы малейшего членовредительства она, видимо, была просто не в состоянии. Хотя бы перевязала руку… Нет, все же ей следовало бы учиться заниматься хозяйством, а не чем-то другим.

Будить жену не хотелось. Может, это и было чересчур наивно, но во сне она действительно смотрелась очень хорошо. Как прекрасна бывает молодая женщина, когда ее голову не тревожат волнительные идеи… Покой и безмятежность…

Провел рукой по ее плечу, делая попытку осторожно снять пальто. Алиса нахмурилась во сне, заворочавшись… Нет, не разбудить не получится. Подоткнув черную кашемировую ткань, обнял ее за талию, притягивая к себе. Чуть приподнимая ее тело. Другой рукой подхватил под колени, стараясь все же сделать это как можно осторожнее.

Она не проснулась. Устроила голову на его плече, неосознанно прижавшись к нему, пока Осоргин нес ее наверх. Неожиданно легкая. Кажется, она даже не изменилась с момента их первой встречи… Хотя, по сути, прошло не так уж много времени. Тот же шестнадцатилетний мечтательный ребенок, ждущий чего-то от жизни. Верящий в то, что все происходит исключительно по одному желанию. Что ж… Жизнь часто бывает совершенно не такой, какой бы людям хотелось ее видеть.

Ее теплое тело. Ровное дыхание… Она чуть прогнулась в талии, повиснув на его руках, доверчиво прижавшись к его груди. Алису не разбудил скрип досок, негромкий скрежет открывшейся двери… Ни ощущение его рук, когда Осоргин осторожно опустил ее на кровать, укладывая… Проводя рукой по шее, убирая с лица упавшие каштановые пряди… Расправил его черное пальто так, чтобы оно укрывало женщину полностью. Ресницы дрогнули. Тихий вздох во сне… Оставалось надеяться, что хотя бы ее сны были спокойны…

Взгляд скользнул по кровати. Отчего-то остановился на висевшей на стене иконе… Усмешка, скривившая губы. Если эта женщина и молилась кому бы то ни было, то, в любом случае, она уже нарушила все возможные законы, продиктованные правилами того, во что она верила. И как же это, наверное, просто: переложить ответственность за свои грехи на кого-то. А потом, раскаявшись, продолжить грешить. Хотел бы он жить так же непринужденно….