Страница 10 из 76
Та попыталась сделать вид, что не расслышала… Но, впрочем, ее имя, произнесенное уже гораздо более нетерпеливо и строго, заставило служанку повернуться. Настороженный взгляд. Она бы предпочла не останавливаться…
— Утро доброе, Алиса Романовна! А что вы так рано? Дела какие неотложные? — нарочито быстро и беззаботно.
— Глаша, скажи мне, Сергей Владимирович у себя? — к ее счастью, Алиса была слишком занята собственными мыслями.
— Нее… — замахала рукой девица, — Уехать изволили. С рассветом. Мы сами все удивились, чего это хозяин так рано. Ну да Бог его знает. Торопился, видать.
«Уехал», — пронеслось в голове Алисы. Значит, не захотел ее видеть. Несмотря на то, что поезд отходил только в обед. Видимо, решил отправиться раньше, чтобы Алиса с утра не застала его. Женщина горько усмехнулась.
— А вообще, странный барин сегодня был, — продолжала тараторить Глаша, — мрачный, уставший какой-то, словно и не ложился вовсе, да неразговорчивый…
При этих словах что-то больно кольнуло Алису. Жалость… Ведь это она довела мужа до такого состояния. Но видит Бог, она того не хотела! Она любила всем сердцем, но меньше всего желала, чтобы об этом кому-то стало известно. В особенности ее супругу. Алиса не знала точно, но могла все же предположить, что испытывает преданный человек, который, как он считал, делал все для сохранения семьи. Женщина даже забыла о том, что ненавидела его с утра. Теперь она чувствовала только свою вину, тяжелым грузом лежавшую на ее плечах.
За этими мыслями Алиса даже позабыла, с чего все началось. Письмо… Злосчастное письмо, которое муж собственноручно предъявил ей. Но как оно у него оказалось?
— Глаша, — от обманчиво мягкого тона госпожи девушка вся напряглась, — А как ты думаешь, с чего бы ему быть таким?
Девушка отчаянно пыталась не встречаться глазами со взглядом хозяйки, все еще изображая совершенное непонимание.
— Да кто же знает… Ну мало ли… Нету у меня времени о подобном размышлять… Вот и сейчас цветок пересадить нужно. Так я пойду…
— Стой, — Алиса больше не пыталась говорить спокойно. Злость с каждой секундой в ней только возрастала.
«Предательница…»
— Каким образом та записка, что я поручила передать тебе господину Тилингу, оказалась в руках Сергея Владимировича?
Щеки девушки залил румянец, она потупила глаза и молча уставилась в пол. Затем вдруг вскинула голову и разрыдалась.
— Алиса Романовна, простите меня! Не гневайтесь! Виновата я, ой, виновата! Скажите слово любое, только не смотрите так грозно! — она уже хотела бухнуться на колени, когда Алиса, которой порядком надоел весь этот пустой лепет, дернула ее за руку, заставив прекратить реветь и испуганно посмотреть хозяйке в глаза.
— Прекрати! — прошептала зло… — Немедленно рассказывай, что произошло.
Глаша быстро захлопала длиннющими ресницами и, уже без причитаний, затараторила, по временам все же всхлипывая:
— Когда вы мне записку-то отдали, я ее сразу понесла, куда было велено. Да, видать, поторопилась, сложила плохо, потому что прямо на выходе письмо у меня возьми да выпади. А я, дура, и не заметила…. Да на беду, прости меня, Господи, за такие слова, мимо как раз Сергей Владимирович проходил. Услышала только, когда окликнул. А он записку-то поднял, да и говорит, что, мол, обронила я. И тут у меня ноги будто отнялись. Ни шагу сделать, ни слова вымолвить. Поняла, что конец мне. А он подошел так нетерпеливо, хотел, видать, отдать обратно. Да только записка-то при падении развернулась. Вы же, Алиса Романовна, печати не ставите, а из конверта она возьми да выпади…
Тут Алиса не выдержала:
— Что ты врешь? Опять свой нос совала, куда не следует? Не могло оно из конверта выпасть никак! Тебе все интерес, а знаешь, что произошло из-за тебя… — Алиса остановилась. Не нужно Глаше было знать о таких подробностях. Желание ударить непутевую девку в ней едва подавлялось голосом разума, вторившего, что это просто глупо и ни к чему не приведет. Сама виновата. Следовало быть осторожнее… Ясно, что Осоргин, скорее всего, застал Глашку за чтением чужого письма, и, конечно же, пресек этот беспредел, а та, вместо того, чтобы сказать, что письмо от какого-нибудь ее ухажера, испугалась и отдала записку. Девчонка почему-то испытывала робость перед хозяином дома и возразить ему не могла. Научил же черт ее грамоте, а любопытства не убавил!
— Уйди с глаз долой! — угрожающе прошипела Алиса, прикрыв глаза, стараясь сдержаться. Глаша не заставила себя упрашивать и исчезла так же быстро, как и появилась.