Страница 46 из 56
-Ботулизм. Мамаша ее лечила от отравления дома. Несколько дней. Она травила тараканов, и решила, что ее дочь траванулась. А дочь ела у бабушки домашние консервы, - сказала медсестра.
-Ясно, - сказала Юлия Александровна, осматривая пациентку. Это была очень симпатичная девчушка, худенькая, с широкими зрачками, нарушением глотания и дыхания.
-Мариша! – закричала Юлька. – Просыпайтесь. Зови Петровича! У нас пациентка. Очень тяжелая.
Пришла Марина и Оксана. Потом приплелся Петрович. Юлька уже поставила подключичку и капельницу.
-Ботулизм. Запущенная стадия.
Петрович выругался.
-Давай интубировать. Она практически уже не дышит. Марина, померь температуру. Она горячая. Кровь на биотоксическую пробу взяли в приемном. Они же, судя по истории, ввели поливалентную сыворотку.
-Желудок промывали? Клизму делали? – спросил Петрович.
-Да. Там, в истории все есть.
-Какой день болезни?
-Четвертый или пятый.
-Где же они раньше были? – нервничал Петрович.
-Дома лечились. Мать думала, что это отравление. Она травила тараканов.
-Ты видела ЭКГ?
-Да. Давай коргликон.
-Давление падает, Юль Санна, - отметила Марина.
-Коли кордиамин.
-Думаю, что у нее еще пневмония. Она уже дня два плохо дышит, не откашливает слизь, - сказала Юля, отнимая стетоскоп от груди пациентки.
-Давай антибиотики еще, - сказал Петрович. – Не нравится мне она. Ох, совсем не нравится…
-Она станет великой блудницей. Поэтому ей послана такая болезнь.
Юлька в ужасе заткнула уши. Голоса возникли вновь.
-Это лучший вариант. Прервать жизнь, но спасти душу.
-Но, может быть, есть надежда…
-Нет. И не спорь. Ты прекрасно знаешь, что не от нас это зависит.
Юлька выбежала в туалет. По привычке она стала искать таблетки. Но в халате ничего не было. «Я же беременная, пить таблетки не буду, уголь выпью». Она пошла за углем. Когда вернулась, Петрович делал непрямой массаж сердца и жутко ругался. Реанимационные мероприятия не увенчались успехом. В коридоре рыдала мать. Юльке предстояло идти к ней. А сил не было совсем. Их надо найти. Надо. Утешить. Помочь. Разделить горе. Юлька заплакала. Она не должна была плакать. Но все накопилось и стало душить.
-Марина, принеси ее историю ко мне в кабинет! – закричала Юлька. Наконец, она попала в свой кабинет. На стене висела фотография Сан Саныча. Юлька подошла и стала жаловаться ему, что они опять не справились. Шеф улыбался с фотографии и мудро молчал. Юлька вскипятила себе воду и заварила мятный чай. Она выпила витамины для беременных и съела две шоколадных конфеты. Обжигающий чай с невероятно ароматным запахом успокоил ее и придал сил. Она собралась и пошла. Она врач. И она должна.
В пять утра Юлька отдала Петровичу свое заявление для главного врача на три отгула по семейным обстоятельствам и отказ от госпитализации Краснова. Петрович удивился, а Юлька сказала:
-Перестрелки в отделении нам ни к чему, правда?
Он не нашел слов, что ответить. Только крякнул.
Три дня Юлька лечила Краснова в его дворце. Маме она наврала про командировку в район. Ей отвели огромную шикарную комнату, выделили банный халат и халат из шелка, тапочки, кучу полотенец. Кормили, как на убой блюдами, достойными королевы.
Юля капала предводителя местной мафии в его собственном кабинете, колола ему болючие уколы, давала таблетки. Он полностью ей доверял. Уже на второй день ему стало значительно лучше. Боли в сердце и слабость стали проходить. На третий день она разрешила ему сидеть и даже попробовать встать. Он радовался как ребенок.
Подчиненные периодически возникали в покоях шефа и шушукались. Ее в ход боевых действий не посвящали. После обеда на третий день Юлька зашла к Краснову. Он сидел в кресле.
-Как здоровье пациента? - спросила Юлька.
-Вашими заботами и молитвами мне стало совсем хорошо. Просто как заново родился. Спасибо вам огромное, Юленька! Вы меня спасли.
-Ну, что вы, вовсе нет. Просто ваш срок еще не настал. Лучше сходите в храм и поблагодарите Бога.
-Конечно, схожу. Вашего друга Бестужева и мою бывшую сноху Светлану нашли позавчера на дороге в аэропорт. Они были расстреляны из автомата в его машине.
-Это… Это же не вы?
-Нет. Конечно, нет. Я и не думал так поступать с ними. Мне они были нужны живыми. Но теперь… Мы совсем запутались. Кто мутит воду в нашем омуте? Не пойму.
-Мне очень жаль. Но помочь я вам не могу.
-Я сообщил нашим доблестным органам по своим каналам о его деятельности. Думаю, институт фармакологии закроют.