Страница 14 из 48
– Добрый день, Павел. Верно. Не лежится ему в постели. Но и вы, я смотрю, тоже не любитель больничных.
– Я легко отделался. Ушиб только. А как ваш товарищ? Я видел, он был весь в крови.
Яр заверил, что Скоков должен скоро поправиться.
– А нам вот подкрепление прислали, – Павел кивнул в сторону паренька. – И дверь теперь запираем. А когда выставка откроется, обещали еще одного прислать, на подмогу. Перепугались.
В этот момент на лестнице появилась обаятельная Лена. Обтягивающие джинсы и легкая белая кофточка выгодно подчеркивали стройность ее фигурки. Мое сердце томительно сжалось. Девушка приветливо улыбнулась, и я ответил тем же. Но тут же вспомнил, почему мы здесь, и уголки моих губ сами собой поползли вниз. Так что, когда Лена приблизилась к нам, я был мрачен и угрюм. Девушка заметила резкую смену моего настроения, ее улыбка на мгновение дрогнула, но удержалась на месте.
– Рада, что вам лучше, Андрей. Я за вас очень переживала, не думала, что вы так быстро снова у нас появитесь, – ее синие глаза беспокойно бегали по моему лицу.
– Все в норме, – вежливо ответил я.
– У нас сегодня только и разговоров про весь этот ужас. Вы спасли нас. Неизвестно, сколько трупов оставил бы здесь этот сумасшедший, – я заметил, что, упоминая нас с Яром, девушка смотрела исключительно на меня. Это было удивительно. Обычно если рядом Гордеев, я для женщин превращаюсь в невидимку. Я почувствовал, как мрачная решимость быть сугубо официальным дает трещину под напором волны тепла и участия. Возможно, свою роль тут сыграла тайная любовь к той однокласснице, которую мне так напоминала Лена.
– Думаете, это был сумасшедший? – Яр так пытливо осматривал Лену, что мне захотелось заслонить ее хрупкую фигурку.
– А разве нет? Зачем же он пришел? Все ценности были в другой стороне, а в этой части здания только сотрудники.
– Вот именно, – многозначительно протянул Гордеев.
Лена непонимающе уставилась на него и предпочла сменить тему:
– Никита все еще в шоке. Мало того, что он сделал роковой выстрел, его еще вчера долго допрашивали. Сначала здесь, потом в отделении. Говорит, отпустили под подписку. На него жалко смотреть. Но он проявил себя. Никто из нас не ожидал от него такой решимости, всегда такой мягкий, интеллигентный, и вдруг… Извините, мне нужно идти. Меня в главном офисе ждут. Надеюсь, мы еще увидимся, – последнюю фразу она произнесла, глядя мне в глаза, а затем скрылась в темном зале гардероба, где висели немногочисленные крутки и пальто сотрудников.
– Она умеет расположить к себе, – тихо заметил Яр. Несмотря на положительный смысл фразы, тон был неодобрительным.
Я чувствовал, что краснею и поспешил в спасительный полумрак лестничного пролета.
Приемная и кабинет директора были пусты. Зато из комнаты рядом раздавались агрессивные выкрики. Мы заглянули внутрь.
– …И все равно надо работать, – услышали мы конец фразы Ольги Сергеевны. Она стояла посреди кабинета, а рядом замерли притихшие сотрудники. Широнова повернула к нам раскрасневшееся лицо, и резкость, уже готовая сорваться с ее губ, умерла на вдохе. Женщина опустила глаза, поправила прическу и уже гораздо тише попросила подчиненных:
– Работайте. Открытие должно пройти так, как было запланировано, и для этого нужно потрудится. Пообсуждать сплетни и пожаловаться на жизнь можно будет позже, – увещевал она и наконец обратилась к нам:
– Вы еще что-то хотели?
Я слегка опешил.
– А вас это удивляет? – Гордеев был само миролюбие. – Здесь произошло убийство, разве странно, что им интересуются?
– Мы уже пообщались с сотрудниками милиции. К которым вы, кажется, не имеете отношения? – Широнова взяла себя в руки и стремилась овладеть ситуацией.
– Ну почему же, – возразил я. – Я сотрудник милиции, московской… Мы тоже заинтересованы в расследовании этого дела, а Яр нам помогает. Вас что-то смущает?
Женщина пожала плечами:
– В общем-то, нет. Вы меня извините, я сегодня разнервничалась. Никто не хочет работать. Все только болтают, а у нас через два дня открытие, и сделать нужно еще массу всего. Если вам что-то понадобиться, я у себя, – директриса с поистине королевской осанкой проплыла в свой кабинет. Ершистая и колючая, но грации ей было не занимать.
Мы не успели сделать и шагу, как в конце коридора открылась дверь туалета и появилась взъерошенная Лиля. Она терла заплаканные глаза и шмыгала раскрасневшимся носом. Нас она обнаружила, только почти уткнувшись в меня.
– Ой, извините. Я вас не заметила, – она смущенно опустила глаза.
– Что с вами, Лиля? Расскажите, какой дракон вас обидел, и мы выщиплем ему все перья, – рьяно пообещал Гордеев.
Девушка робко хихикнула. В последний раз промокнула глаза и посмотрела на нас уже веселее:
– Еще раз извините, я как маленькая девочка… Но, знаете, иногда бывает так обидно.
– Кто же посмел вас обидеть?
Она украдкой взглянула на дверь директорского кабинета, помедлила секунду, и отмахнулась:
– Не берите в голову. Ольга Сергеевна сегодня просто не в духе. А я всего-то письма ей вовремя не принесла.
Гордеев приобнял Лилю за щуплые сутулые плечики и увлек подальше от взрывоопасного кабинета. Девушка покорно шла рядом с ним.
– Мы тоже заметили неважное настроение директора. Что ее так расстроило?
Лиля, увы, ничего не могла предположить. Широнова еще вечером с трудом сдерживала раздражение, даже на сотрудников милиции разок прикрикнула. Правда потом долго извинялась. Возможно, на нее так подействовал стресс.