Страница 47 из 61
— Людочка, как же ты умудряешься его терпеть? — оказавшись за пределами доступа начальства, я присел на стол его помощницы.
— Не поверишь, Андрей, но со мной он вполне мил, — улыбнулась она и снова погрузилась с раскладывание пасьянса на компьютере. Интересно, чем секретарши занимались в свое рабочее время, когда в ходу были печатные машинки?
— Значит, неизвестный… — Яр внимательно разглядывал бумажку с посланием таинственного свидетеля. Он ее и понюхал, и на свет просветил, разве что на вкус не попробовал. Мы сидели в его машине неподалеку от Петровки. Хоть я и считаю, что поступаю правильно, привлекая Гордеева к расследованию, начальство без особой необходимости лучше не дразнить.
— Я знаю этот картинг-центр. Он находится в довольно обширной промзоне. Кто туда впервые попал почти наверняка заблудится. И даже спросить дорогу будет не у кого, прохожие там попадаются нечасто. Интересный выбор места, — Яр откинулся на спинку обтянутого коричневой кожей сиденья и прикрыл глаза.
— Думаешь, здесь есть подвох? — я вытащил из его пальцев записку и снова перечитал, хотя уже знал наизусть.
— Кто знает. Но я бы посоветовал смахнуть пыль со штатного пистолета.
— Может, взять с собой подкрепление?
— А если он действительно хочет поговорить, и это его спугнет? Не хотелось бы рисковать шансом получить новую информацию…
— Ага, а рисковать жизнью это, по-твоему, нормально?
Яр резко открыл глаза, в них блестел охотничий азарт.
— Именно, — судя по тому, как его губы сжались в узкую полоску, а рука на подлокотнике в кулак, он говорил искренне. Рисковать жизнью ему было не впервой.
В половине восьмого мы уже были на Дмитровке. Машины пришлось бросить задолго до цели. Дорогу перекопали, и проехать не было никакой возможности. Так что пришлось на своих двоих вступать в дебри гаражей, промышленных объектов и складов. Солнце уже закатилось за горизонт, и ночные сумерки становились все гуще. Чувствовалось приближение грозы. Влажный, липкий воздух, застыл как студень и, кажется, его можно было резать ножом. Четко на нос мне упала первая капля дождя. Я порадовался, что надел сегодня видавшие виды черные ботинки. Покосился на стильные, безупречно чистые коричневые туфли Гордеева и ухмыльнулся.
Мы резво обогнули стройку и углубились в лабиринт дворов и подворотен. Я совершенно не понимал, куда мы движемся, но Яр уверено сворачивал то направо, то налево. Где-то в отдалении грянул гром, и установилась гулкая тишина. Даже шум Дмитровского шоссе не доносился до нас, хотя оно было не так уж далеко. Создавалось ощущение, что эти промышленные, безлюдные джунгли находятся не в гигантском, перенаселенном городе, а где-то в параллельной, мрачной и холодной реальности. У меня вспотели ладони и заболели глаза от тщетной попытки рассмотреть что-то в полутьме. Казалось, что мы единственные живые существа в округе. Резкое дзинь где-то сзади мгновенно опровергло мое предположение. Мы разом обернулись. Но вокруг просматривались лишь очертания низких зданий и закоулков, в которых могла незаметно притаиться целая банда преступников, полчища крыс или свирепых монстров. Мы не могли их увидеть. Мне стало совсем неуютно. Вдоль позвоночника пробежал холодок и отозвался где-то под ребрами. Неожиданный звонкий собачий лай едва не разорвал мне сердце. Невидимый пес заливался злобой. Я замер на месте, очень надеясь, что между нами и разгневанной псиной находится какой-нибудь плотный заборчик. Судя по тому, что в ближайшие секунды никто начал вгрызаться в наши ноги и другие более ценные части тела, мои молитвы были услышаны.
Мы неспешно двинулись дальше. Впереди показался спасительный фонарь. Он вклинивался в темноту натужным желтым кругом света и казался островком безопасности. Но едва мы приблизились, Яр потянул меня в сторону.
— Если это ловушка, то зачем же излишне подставляться, — прошептал Гордеев в ответ на мой недоуменный взгляд. Мы прошли еще пару сот метров, когда вдали показались блеклые светящиеся буквы «Картинг-центр». И в этот момент случилось то, чего, как мне кажется, я подсознательно ожидал с самого начала этот сюрреалистичного пути — раздался выстрел. А затем еще один и где-то совсем рядом лязгнула об асфальт пуля. Это произвело на меня неожиданный эффект. Мои чувства отключились, будто пробки от перенапряжения. Я тупо замер на месте и вероятно представлял прекрасную мишень даже при весьма скудном освещении. Но тут что-то рвануло меня в сторону, и я очутился на земле за бетонной плитой
— Ты цел? — Гордеев был предельно спокоен и собран. Его рука удивительно естественным образом заканчивалась поблескивающим стволом пистолета. — Не высовывайся.
Сам же он тут же нарушил свой совет и высунул голову. Где-то рядом чиркнул очередной смертоносный снаряд, и стало тихо.
— Он за углом ближайшего двухэтажного здания с покатой крышей. Похоже один. Ты прихватил оружие? — я кивнул и неуклюже достал из наплечной кобуры служебный ПМ. Я еще никогда не стрелял в людей. Как-то обходилось. И сейчас было жгуче стыдно за легкую дрожь в пальцах. Я сильнее сдавил прохладную рукоять оружия. Чувства вернулись, хотя реальность происходящего все еще находилась под вопросом. Сердце громко стучало где-то в горле, желудок выводил сложнейшие по композиции рулады. Кажется, я вполне могу понять, тех, кто накладывает кучу со страха. Далекий раскат грома заставил меня вздрогнуть всем телом. Я поежился. Что же это такое. Взрослый мужик и чуть штаны не пачкаю от ужаса перед одним-единственным стрелком. Я сжал зубы, набрал побольше воздуха в грудь и медленно выдохнул, затем еще раз. Дрожь в пальцах почти пропала, сердце сбавило обороты и даже пальцы стали не такими липкими от пота. Гордеев с одобрением наблюдал за мной и неожиданно подмигнул. Сам он выглядел так, будто прохлаждался на воскресной прогулке.