Циолковский

Старый человек в праздничном старомодном пальто в центре внимания. Ему зябко. Он застегнулся на все пуговицы, нахлобучил на голову твердый котелок и сидел торжественный, источая запах нафталина, не выветрившийся из складок добротной материи.

Зал Клуба калужских железнодорожников переполнен. Гости съехались со всех концов страны, спешили высказать свои чувства. Циолковский благодарил, смущенный непривычно торжественной обстановкой. Особенно тепло встретил юбиляр делегацию калужской типографии. Его поздравляли те, кто долгие годы набирал его брошюры, украшая их неизменной надписью: «Издание и собственность автора». Циолковский крепко пожал руки типографским рабочим и расцеловался со старым наборщиком Павловым.

Телеграф и почта непрерывно приносили поздравления. Ученого приветствовали Академия наук СССР, Военно-Воздушный Флот Красной Армии, Наркомпрос, выдающиеся деятели науки и культуры, многочисленные ученики...

«Примите поздравления и лучшие пожелания Вашей многополезной деятельности от коллектива сотрудников Группы изучения реактивного движения и мое лично», – телеграфировал начальник Московского ГИРДа Сергей Павлович Королев.

«Глубокоуважаемый Константин Эдуардович!

В день Вашего семидесятипятилетия шлю Вам горячий привет и сердечные поздравления! Желаю Вам еще присутствовать при первых полетах в межпланетное пространство и на ближайшие небесные тела.

Тот же энтузиазм, который чувствуется при чтении Ваших книг, наполняет также меня с детства, и мы в ГИРДе дружной работой ряда воодушевленных людей продолжим работы в счастливой области звездоплавания, в области, которой Ваши работы разбили вечный лед, преграждавший людям путь к цели...» – писал Циолковскому Фридрих Артурович Цандер.

«Счастливая область звездоплавания» – по сей день край великих волнующих тайн. Число их не меньше, а пожалуй, даже больше, чем во времена Циолковского. Фотонные ракеты, пронизывающие с субсветовой скоростью Метагалактику. Иные миры с неведомыми живыми существами. Туманности Андромеды и Облака Магеллана. Обо всем этом много пишут теперь в остросюжетных, волнующих романах, наполненных неожиданными встречами, рассказами о поражающих воображение космических опасностях.

Именно звездоплавание, наиболее дерзкий раздел проблемы космических сообщений, избрал темой юбилейной лекции Циолковский. Но прочесть лекцию не хватило сил.

Товарищи, – сказал Циолковский. – Я не могу громко говорить, так как страдаю хронической болезнью гортани и, кроме того, сегодня весь день беседовал с корреспондентами и представителями организаций. Поэтому слишком устал не только потому, что мне исполнилось семьдесят пять лет, но и всякий бы устал на моем месте...

– Товарищи, я написал вам большую статью о звездоплавании, но сам сегодня читать не могу, потому что буду читать скверно и вы меня не поймете. Мою лекцию прочтет вам один из товарищей. Мне остается сейчас только поблагодарить вас за ваше отношение ко мне и к моим трудам, слишком, может быть, вами переоцененным, а сейчас, по старости лет, позвольте мне отправиться домой...

Чествование Циолковского не ограничилось юбилейным заседанием в Калуге. 9 октября состоялись торжественные заседания в Москве и Ленинграде. Циолковского пригласили в столицу. Ученый долго не соглашался на эту поездку.

– Ну что я такого сделал, чтобы так меня чествовали? Нет, не нужно этого делать.

Друзьям пришлось объяснить, что юбилей далеко не личное дело ученого, что поездка в Москву поможет пропаганде его идей, а следовательно, дальнейшему их развитию.

Циолковский понял и согласился. Он получил огромное удовлетворение от посещения Москвы. Он увидел широкие улицы, красивые дома, строительные леса, поднимавшиеся вместе со стенами новых зданий. Москвичи сооружали первую линию подземной дороги – метро. Глядя на ее строителей, Циолковский, вероятно, вспомнил, как шестьдесят лет назад робким юношей приехал он в первопрестольную. И, как призрак невозвратного прошлого, возникла перед его глазами конка, булыжник мостовых, толкучка Сухарева рынка...

За выдающиеся заслуги перед страной Циолковский был награжден орденом Трудового Красного Знамени. Принимая из рук И. Калинина высокую награду, ученый сказал:

– Я могу отблагодарить правительство только трудами. Благодарить словами нет никакого смысла...

«С чувством глубочайшего уважения поздравляю Вас Герой Труда», – телеграфировал в Калугу Алексей Максимович Горький.

Циолковский был растроган до глубины души.

«Дорогой Ал[ексей] Макс[имович], – читаем мы в уцелевшем черновике ответа, – благодарю Вас за Ваш привет. Пользуюсь Вашим расположением, чтобы сделать полезное для людей. Я пишу ряд очерков, легких для чтения, как воздух для дыхания. Цель их: познание вселенной и философия, основанная на этом познании. Вы скажете, что все это известно. Известно, но не проникло в массы. Но не только в них, но в интеллигентные и даже ученые массы...»

Это письмо к Горькому раскрывает взаимоотношения между великим писателем и знаменитым деятелем науки. Их заочное знакомство началось в 1928 году, когда Циолковский отправил Алексею Максимовичу несколько своих брошюр.

Как сообщил мне писатель Ираклий Андроников, эти книгам хранятся в музее-квартире Горького. На одной из них надпись: «Дорогому писателю и мыслителю М. Горькому от автора. 24. X. 1928 г.».

Я уже рассказывал, какую большую поддержку получил в а конце прошлого столетия Циолковский от нижегородского кружка любителей астрономии. Упоминал и о том, что председатель этого кружка С. В. Щербаков спустя несколько лет переехал в Калугу. Но мир тесен, и ничего удивительного нет в том, что нижегородец Щербаков и нижегородец Пешков хорошо знали друг друга.

«Разумеется, я приеду в Калугу, – отвечал Горький на приглашение Щербакова, – и мы посмеемся за чаем. У вас, кстати, некто Циолковский открыл, наконец, „Причину космоса“, так мы и его чай пить пригласим, пусть он покажет эту „причину“, если она имеет вид причинный.

Ты, С [ергей] В[асильевич], тоже когда-то причину эту, в трубу на звезды глядя, усердно искал, так что Циолковского, наверное, знаешь? Любопытный, должно быть, народ калужане, если они способны эдакие причины открывать».