Страница 76 из 216
Фёрнфрэк
1
Альда нашла мужа в шатре главнокомандующего. Рональд спал в кресле под волчьей шкурой, укрытый собственным плащом, с погасшей жаровней в ногах. Альда огляделась в поисках вездесущего капитана Раппольтейна. Второе кресло пустовало, в стойке виднелись только шпага и сабля графа Оссори. К облегчению Альды, не мог блицардец прикорнуть и на сундуке, который вообще был открыт, и на сдвинутой под стол скамье. На столешнице разбросанные тряпицы, четыре пустые бутылки и оловянные плошки с остатками ночной трапезы. Вот почему Рональд не вернулся к ней, как обещал. Почти до утра помогал хоронить павших, после чего расслаблялся за ежевичницей... Какая же она глупая. Он страдал от этих потерь и хотел побыть один. Альда тихонько поправила на спящем плащ, собралась удалиться, но в кресле завозились.
— Альда? Который час? — Рональд потянулся и зевнул. Разбудила, бестолковая, а он и так не спал всю ночь!
— Рассвет... Поспи, ты, должно быть, очень устал…
Под плащом что-то зашевелилось и запищало. Граф Оссори со смехом его откинул. На Альду внимательно смотрел какой-то зверёк. Он опять запищал и упёрся мордочкой в живот Рональда.
— Это оленёнок. — Погладив малыша между лопоухих ушек, Рональд протянул его Альде. — И он твой.
— Мой? — Оленёнок спокойно сидел на руках, прижавшись к ней всем тельцем. Маленький пятнистый комочек с тонкими ножками и большими глазами. Чёрный мокрый носик ткнул руку. — Какой крошка... Он хочет есть. У нас есть молоко?
Альда заняла нагретое кресло мужа и укутала оленёнка в его плащ на меховой подкладке. Тот завозился, устраиваясь поудобнее. Рональд улыбнулся и шурша свежей соломой прошёлся по шатру, размял затёкшие мышцы.
— Скоро привезут. Я отправил за ним в деревню неподалёку. Это будет самое странное требование осадной армии! — Муж засмеялся и присел на корточки около кресла. — Послушный ребёнок, проспал до утра. Я не хотел тебя будить, и мы с Раппольтейном засели здесь. Впрочем, я и не заметил как уснул.
— Где ты его нашёл? — Альда гладила зверёныша по ушкам и спинке. Он опустил головку, прикрыв глаза с пушистыми ресничками.
— В нашей роще. Мать его бросила, и я решил, что графиня Оссори будет малышу куда лучшей мамой. Я не ошибся?
— Ах, Рональд! — Альда перегнулась через питомца, чтобы поцеловать мужа в колючую щёку. — Я конечно о нём позабочусь!
— А обо мне ты так заботиться не хочешь... Может, я тоже голоден... — Рональд капризно выпятил нижнюю губу.
— Командующий армией самостоятельней оленёнка, не так ли? — Вновь наклонившись к мужу, на этот раз Альда оставила поцелуй на его губах.
Рональд поймал её руку и прижал к щеке, но тут зверёк завозился, недовольно пища. Альда хихикнула и отстранилась, кажется, малыш ревновал.
— Как назовёшь своего юного стража? — Если Рональд и досадовал, то виду не подал.
— В честь его спасителя, конечно. — Альда обняла крошку и поцеловала в лоб. — Малыш Рони.
— Рони? — муж распахнул глаза, отстранился. — Дьявольщина, почему Рони?
— Не называть же его Берни... Он не медвежонок. А вот Рони ему подходит. Оленёнок, конечно, не пони, но «р» я давно выговаривать научилась…
— Ты всё помнишь! — Рональд ахнул и рассмеялся.
— Если честно, нет... Но кое-кто рассказал мне. Давно...
— Энтони, предатель, — с нежностью произнёс Рональд. Потрепал оленёнка по головке. — Что ж, пускай будет Рони. Но не вздумай называть так нашего сына!
Больше десяти лет назад Энтони открыл Альде тайну: появлением имени «Берни» Рональд обязан именно ей. Она была совсем малышкой и ей не давался звук «р». Так Альда случайно нарекла маленького Рони «Лони-пони». Юный граф Оссори не пожелал это терпеть и велел впредь называть его только «Берни» и «Рональд». Вскоре он научил Альду рычать, но запрет на имя «Рони» не отменил.
— Имя сыну дашь ты. И мы ждём молоко, Берррни! — Альда усмехнулась, подхватила подопечного и направилась к выходу. Оглянулась у полога: — И победу...
2
Всеблозианнейший король Франциско вечно упрекал наследника в том, что тот проводит дни неподобающим образом. А сколько молитв он прочёл бы, видя, как распутные утехи и пляски со шпагой становятся забавами избалованного принца в сравнении с судом графа Агне? Ему было не впервой чинить расправу над «ящерами», только вот трусишки-соглядатаи не шли ни в какое сравнение со стойкими офицерами.
По его воле шестерых пленных выстроили спинами к стене, оставив в штанах и светлых рубахах. Руки им сковали цепями и подвесили за крепления для факелов. Негоже позволять удальцам валиться от боли наземь, превращая казнь в бойню.
Юный Тек показал ученику, как стоять и как держать лук. На мастерство учителя намекал тонкий шрам чуть ниже виска. Рагнар с охотой схватился за лук. На рубахах казнимых Янник углём черканул точку на месте сердца. Потом поправлял графу Агне правую руку, норовившую спуститься к подбородку и сбить прицел. Благодарность за подсказки была безмерна, но помогали они не слишком. Рагнар промазывал. Целился точно в угольное пятно, а поди ж ты! Рука вздрагивала, и стрела пронзала «мишеням» плечо. Ну, ничего, плечо — это же недалеко от сердца.