Страница 186 из 216
3
Может, работа с бумагами утомила его до сна наяву, а может, кто-то из убиенных сошёл с Залунного Края, жаждая отмщения — в дверном проёме высилась тень. Отец? Урмод Шпонхейм? Расстрелянные из лука блаутурские офицеры? Как же их, оказывается, много… Райнеро нащупал под сорочкой солнце и руну, но, поразмыслив, выбрался из-за стола и выставил перед собой нож для бумаги:
— У меня нет святой воды, но здесь живёт сам Дьявол, и это ему не понравится. — Тень шагнула вперёд. Вид её опровергал теории разномастных демонологов, описывающие тень как чёрные пятна в форме человека, как неведомую чёрную субстанцию. Эта тень имела плоть, затянутую в серое то ли с просинью, то ли с прозеленью сукно, и ёжик рыжеватых волос. — Дядюшка? Ты живой или мёртвый?!
— Неспокойную совесть видно всегда. — Тень вышла на свет. — Как бы предатель и трус ни пытался её усыпить.
— Камешек… — Райнеро нервно усмехнулся. Не поворачиваясь спиной, шагнул обратно за стол и сел в кресло, нож полетел на столешницу. — Это не совесть, это расшатанные нервы. Что-то стряслось? Я берегу ваше спокойствие камня как могу, но сейчас вы пришли сами.
— Вы, проклятые Яльте, ты и твоя тетка, вы что-то задумали! — Забрезжив холодной синевой, вырвалась из ножен сталь.
Райнеро моргнул, сабля, мироканская, с широким лезвием, вонзилась острием в столешницу и теперь зудела между его большим и указательным пальцами. Он отдёрнул руку.
— А тебе какая печаль? Тише, капитан, приказа рубить головы не было.
— Конец тебе, эскарлотская пылинка. — Выдернув саблю, Грегеш Раппольтейн поймал на неё огонёк свечи и блеснул Райнеро в глаз: — Вот только Ларс приедет.
— Угу, что-то еще?
— Ты... ответишь!
— Да что опять? — Райнеро вскочил на ноги и через стол нагнулся ко мстителю: — Я тихо сижу и помогаю Оссори с управлением города, что творит моя тетка — только её дело, и уж точно не твоё, каменюка!
— Ты обидел хозяйку этого дома. — Сабля блеснула новым сполохом и, вильнув в руках хозяина, кольнула воздух наточенным острием. — И это уже моё дело.
Райнеро резко выпрямился и уставился на каменюку, подняв брови. Серьёзно? Одна Яльте бодается с другим Яльте, в городе свирепствуют болезни и голод, луна сияет на радость Отверженному, а «правой руке короля Лауритса» неймётся из-за козочки-ябеды?
— Вы не камень, — Райнеро оттопырил губу. — Вы сыр.
Раппольтейн яростно вытаращил глаза, крутнул головой и нарочито медленно приблизил саблю к шее Райнеро с правой стороны. Тревожно дёрнулась вена, Райнеро сглотнул, скосил глаза на широкое, гравированное песочной вязью лезвие:
— Убери это. Слышишь? За убийство пленника тебя не похвалят.
— Я убиваю не пленника! А обидчика знатной дамы! Спасаю её честь!
— Там нечего спасать...
— Видать, пока ты был принцем, любое злодеяние сходило тебе с рук, но сейчас этого не будет. — На грозном рельефе лица Раппольтейна двигались лишь губы да как у статуи белели выкаченные глаза. — Ты обманул девушку, оскорбил её. Ты попросишь у неё прощения сам, или это сделаю я, с твоей головой в руках?
— Не слишком удачная мысль, она испугается кро... — Лезвие угрожающе надавило на кожу, за воротник сбежала горячая капля. Райнеро стиснул кулаки и на миг зажмурил глаза. — Да, крови, она мне ещё нужна. Хорошо, хорошо! Только ты должен понимать, что извинением будет пустить её в мою постель.
— Еще слово, и я надавлю чуть сильнее.
— Да что за рыцарь блицардской козы?! Ай, чтоб тебя! Хорошо!
— Ты попросишь у неё прощения и исчезнешь из её жизни.
— Я не собирался входить в её жизнь, у меня есть невеста.
— Может, стоит отрубить эту голову ради несчастной девушки? — Холодная змейка отодвинулась от кожи, блеснула огнями и скользнула в логово, в ножны. — Той, которая наказана званием твоей невесты?
— Хватит, твоих потуг на шутки я просто не вынесу, считай, мы договорились. — Райнеро коснулся пореза, на ладони осталась лишь пара капель крови. Каменюка и правда был искусным палачом. — И не смей говорить дурно о моей невесте, иначе уже я выну шпагу.
— Ты? — Карающий взгляд на миг вернулся, смерил его снизу доверху и вновь убрался в Пески. — Слышал, как смеются камни? Живи.
4
Берни ещё раз оскалился, проследил, как рожа обиженного дворянчика посерела, остался вполне доволен и прошествовал дальше. Успели представители городов Андрии и те дворянские семьи, чьи главы не сидят в его тюрьмах, присягнуть сумасшедшей волчице? Опасно, зайчишки, опасно! Расступайтесь перед медведем, прижав уши пониже!
— О, барон, как там вас... не ва-а-ажно, не утруждайте себя. Как там ваше хозяйство? По-прежнему не хватает изъятого пшена? Понимаю, это так накладно — жертвовать на нужды родной провинции... Славный приём, не находите? Сколько блеска, а чего стоят все эти кружева, пирожные! Вам это нравится, да? А я вот всегда ну видеть этой мишуры не мог! Э, безымянный барон, куда же вы, дьявольщина? Гвидо, никто не хочет расставаться с головой добровольно, что за времена, а?