Страница 181 из 216
— Приказ герцогини Оссори…
— Кто ваш регент, я или герцогиня Оссори?!
Затопали множество ног. Острая боль вспорола грудь, едва Лоутеан осмелился на вдох.
Кэди что-то шепчет на ухо, не разобрать…
— Ваше высочество, у него кровь на губах. А если это…
— Это болезнь лёгких от холода и сырости. Выполнять приказ. Немедля!
Кровь? Кровь везде, на белой шерсти, на лице брата, на руках Лоутеана. Но он не желал того, что получилось… Только проучить, сбить спесь, добиться, чтобы с ним считались.
Он не хотел быть королем.
Надо открыть глаза. Что, если они подумают, он умер, как это было с Филис? Он жив и она жива! А если она так же всё слышит и не может разомкнуть век? Он справится, он проснётся, он разбудит её, они не посмеют убить её огнём.
— Не троньте Филис… Не троньте…
— Филис никто не причинит вреда.
Лоутеан кивнул. Это был голос Арчибальда Оссори. Сквозь муть и боль удалось различить и его лицо. Виноватые, потухшие карие глаза, а ведь раньше в них светило солнце. Загорелую, огрубевшую от морского воздуха кожу прорезали морщины, особенно на высоком лбу и у глаз. И без того светлые, выгоревшие на солнце волосы коротко острижены. Лоутеан смотрел на отца Берни, а видел сына, хотя в плечах герцог был у́же, ростом выше, но наверняка так же статен, силён, смел и… верен. Чтобы подвигнуть Оссори на предательство, нужно дойти до грани… Но их король смог и это. В висках неприятно заныло от воспоминаний. Морской герцог, Пилигрим Арчи, он всегда казался Лоутеану добрым подданным, пока не дошли вести, что он открывал новые земли, утверждал там свою власть, притом вершил всё это втайне от короны.
— Значит, меня на троне заменяете вы, регент Оссори? Готовите место для сына при живом короле?
Ответом стало молчание. Конечно, морскому герцогу не нравится новая роль, ему куда привычнее стоять на носу корабля, чем сидеть на троне… Но затеянное супругой оказалось для него важней путешествий.
— Арчибальд, что вы здесь делаете? — Лотти попытался облизнуть губы, но язык был сух. — Нижняя тюрьма не место для регента… Или вы тоже прогневили герцогиню?
— Вы теперь в верхних покоях, ваше величество. Я не знал, что… — Оссори губы виновато поджал. «Ваше величество»… Пожалуй, он единственный из заговорщиков, кто продолжал так называть Лоутеана Нейдреборна без издевки.
Лоутеан вдруг понял, что находится в тепле, и вокруг нет запаха гнили и смерти. Он провел рукой по меховому одеялу, осторожно вдохнул теплый, травяной запах комнаты. Над ним виднелся не каменный потолок, а балдахин, и сам он лежал не на сгнившей соломе, а прогретой кровати. Лоутеан не помнил, была ли на нем одежда в каменной тюрьме, но сейчас его одели в чистую сорочку.
— Энтони Аддерли… — спросить жив ли он, Лоутеан не смог. — Ему предоставлена такая же комната? Что говорит его лекарь?
Арчибальд глазами показал на противоположную стену. Значит, Энтони по соседству и его апартаменты похожи на эти, может, даже королевские… Стены с ветреной стороны обшиты деревом, на полу деревянный настил, хоть и вытертый. В большом камине пляшет огонь, освещая богатую лепку вокруг портала и следы от гербов.
— Энтони привели в чувство. Он пока еще слаб телом, но уже силён на поступки. — герцог Оссори улыбнулся. — Позвал замуж мессиру Кернуолт, не держит обиды на Хьюго Аргойла и… Это он рассказал мне, что вы в нижней тюрьме.
Лоутеан кивнул. Горло терзал подступающий кашель, но давать ему волю не хотелось. Верный Энтони… единственный, кто в кошмаре последних недель стал лучше. Или просто явил то, что скрывал раньше? Лоутеан был рад, что Изольда больше не прольёт слез, ведь он смог помочь ей совсем немногим… Слова утешения, новые платья, и только. Его дружба обернулась для неё грязными слухами, но Энтони развеет их, ведь Изольда заслуживала счастья.
— Вас осмотрел лекарь, — напомнил о себе Арчибальд. Он даже отпустил слуг, в комнате были только он и Лоутеан. Боится чужих ушей или привык к матросам? Слуги умели смотреть и слушать, даже болтать. Лоутеан осознал это, когда его тайна о Филис открылась врагам. — Вы пробудете под его присмотром и дальше.
— Лекаря? — Лоутеан закашлялся, жженые травы облегчали дыхание, но ненадолго. — Я не подпущу к себе никого, кто мог знаться с Дезире Оссори. Не в обиду вам, Арчибальд, но болезнь лёгких — это повод помочь королю умереть, а лекарь для этого лучшее средство. — Он замолчал, чтобы перевести дух. В его груди жил огонь, нет, дракон, что пыхтел жаром и царапал горло когтями. Кажется, имя «Нейдреборн» наконец к нему прижилось. Даже Кэдоган не мог похвастаться настоящим драконом внутри. — Я могу доверять вам?
Вместо ответа герцог оправил странного фасона джеркин. Баска выступала плавниками огромной хищной рыбины, Лоутеан видел такую на страницах «Бестиария королевы Розмэри». Послушный жене в моде, в войне, развёрнутой в защиту сына, Арчибальд легко шёл против её воли жены в отношении к опальному королю. Пилигрим оставался для Лоутеана загадкой. Сейчас он уподобился морскому рачку, что прячет опасные клешни в раковине и смотрит на короля печальными глазами. Что вызовет на этом лице бурю?