Страница 127 из 216
Григиам
1
Сонные подмороженные улицы ещё не наводнили галдящие людишки, делающие вид, что живут. Ни краснолицых торговок, ни оборванцев, ни всезнающих и утомительных дворян. Энтони рискнул вдохнуть полной грудью и остался доволен: вонь ещё тоже досматривала сны. Подковы звонко отсчитывали каждый шаг, ещё немного, и цокот станет натянутым и звонким — дворцовая площадь звучала по-особенному. Надо добраться до неё побыстрее, скоро город разбудят колокола, и людишки потянутся читать молитвы и замаливать грешки. Не то что бы Аддерли был безбожником, нет, он даже иногда молился, однако этим утром он ограничится встречей не с Предвечным, но его наместником — Государем-прости-господи!
Королевский дворец стоял совсем мрачный под пасмурным небом. Энтони почувствовал себя мышью, вознамерившейся забраться в мешок муки. Он ещё никогда не входил в дом Лоутеана с такой неохотой. Это была первая резиденция государей, свободная от долга олицетворять незыблемость и величие королевского дома. Юстас III, дед Кэдогана, желал напомнить подданным о блаутурской умеренности и открытости правящего семейства, не иначе в пику Монжуа, Эскарлоте и Вольпефорре. Так на северной стороне реки Бэйва поднялся из красного кирпича Элисийский дворец. Незамысловатой прямоугольный формы, с покатой крышей и узкими окнами, он более походил на прибежище скупого барона. Впрочем, толщина стен, увенчанных зубцами, и ребристые башни с прорезями бойниц говорили в пользу осмотрительности короля Юстаса. Элисийский дворец мог бы вынести осаду, что стало важно с недавних пор.
У парадного въезда склонялись на алебарды королевские гвардейцы, иней припудрил копейные острия и узкие шлемы. При приближении виконта Аддерли караульные встрепенулись, узнали в лицо, пропустили. Лоутеан, при всех своих изъянах, не чинил мелких подлостей: да, выслал драгун из столицы, но не отдал по их поводу особых распоряжений.
Вверив Аршамбо заботам заспанного конюха, Энтони поправил плащ с прорезями, выдохнул облачко пара и взбежал по ступеням, скользнувшим под сапогами.
Элисийский дворец распахивал двери не раньше девяти утра. Полумрак ещё держал в своей власти галереи и анфилады залов, покрывал низкие потолки. В конце коридора шевелились: слуги убирали около королевских покоев, мыли полы, стирали пыль со столиков и скамеек, ваз и картинных рам, меняли в подсвечниках свечи.
В шраме беспокойно кололо, пока дежурившая у королевских покоев охрана сообщала об опальном визитёре комнатному слуге, тот ставил в известность постельничего, а последний докладывал королю. Такой порядок завёл всё тот же Юстас III, человек-противоречие и большой выдумщик по части придворного быта. Наконец, не предложив снять плаща, Аддерли провели в почивальню, душную от терпких запахов и тесную от присутствия приближённых короля.
— Виконт Аддерли?
— Ваше Величество.
— Признаться, я тебя не ждал. Граф Оссори всегда исхитрялся увильнуть от этого утреннего ритуала, но кузен Тони прискакал из Дерли? Похвально. — Лоутеан, ещё в ночной сорочке, снисходительно кивнул «кузену Тони» и всё на том.
Короля окружал десяток молодых дворян, но ближе всех суетился его постельничий и советник Теренс Геклейн, кузен погибшего в Лавесноре оруженосца Берни Эрика. Толку от мальца было меньше, чем от мыши-несушки, но короля устраивало и то, что друг каждое утро подбирал ему наряд. Теренс вздёрнул красноватый тонкий нос, во влажных глазах мелькнуло беспокойство. Из лапок советника свисала сорочка с круглым, стягивающимся под горлом воротом. Король ещё не знал, что вольпефоррское влияние коснулось не только его нарядов, но и вассалов. Там до последних дней уворачивались от власти самодержца.
Аддерли ещё раз поклонился. Замаранные сапоги и намокший от инея плащ никак не вязались с этим великолепием вокруг.
— Ваше величество, могу я просить об аудиенции?
— Аудиенция? Помилуй, Аддерли, я ещё даже не одет! Что за срочность?
— Государственное дело.
— Драгун больше нет, но они так же неистовы. — Лотти хохотнул и указал на одну из дубовых фигур, затянутую в колет голубого бархата с вышивкой серебром. — Как вам это нравится, мессиры? Григиамская зима нынче жестока к нам, так что мы с Теренсом немного… преобразили привычный фасон. Вы видите сами, что юбка привязывается к низу колета шнурами и достигает бёдер. Это отдаёт доспехом минувшего века, веком рыцарства, не находите?
Сами щегольски разодетые, мессиры уже наперебой славили фантазию своего короля. Бывший генерал Изидор Роксбур, и как Аддерли его не заметил, при красных-то сапогах, послал ему откровенно наглый оскал. Аддерли выдавил улыбку, стараясь смотреть только на короля.
— Ваше Величество, я лишь прошу принять меня сегодня, дело не терпит отлагательств.
— Виконт Аддерли выучился спешке…
Шрам дёрнулся и заныл. Энтони обернулся. Из смежной комнаты выходила Изольда Кернуолт.
— Мессир, король мой, уповаю, сон ваш был сладок.
Несмотря на ранний час, она была полностью одета и причёсана. Энтони не помнил у неё ни этих крупных трубчатых локонов, ни этого платья — изумрудное, с куньим мехом по вороту и подолу, с овальным вырезом, не оставлявшим места домыслам. Король поцеловал ей руку. Изольда улыбнулась и быстрыми карими глазами стрельнула в Энтони. Да она потешалась! У него запылали щеки, он испытывал за нее нечто сродни стыду, не узнавал ее такую. С какой осанкой она предстала перед королем и придворными с голодными глазами, как выверено его поприветствовала, будто никогда и не путалась в словах. Она держалась уверенной в своём положении метрессой, опытной интриганкой двора!