Суггестия [16+]

— Мой хороший, очнись, прошу. Я не смогу без тебя. Ты лучшее, что есть в моей жизни. Ты моя душа, моё сердце. Я никогда не забуду, как месяцами наблюдала за тобой через ограждение. Следила за тем, как ты срываешься на взрослых, как косо сморишь на сверстников и с какой необъятной болью смотришь на счастливых семей. Ты мой чудесный мальчик, не оставляй меня, прошу.

* * * *

— Я умер? — говорил в темноту парень.

Он не чувствовал тела, только лёгкое покалывание в пальцах напоминало, что он жив.

— Что-то непонятное происходит, — говорил Антип вслух, но так глухо, будто находился под водой.

Парень долго принимал свое состояние и соображал, что происходит. Его окутало чувство, словно он уснул и никак не можешь проснуться. Антипу становилось немного страшно.

— Где же обещанный рай или ад? — уже сходил с ума от бессилия Ан.

— Доктор, доктор! — завизжала женщина. — Пальцы. Он пошевелил. Смотрите, — притащила она врача за рукав.

Услышав родной голос, Ан хотел крикнуть, что он тут, но всё тщетно. Он надрывался, но все это будто происходило у него в голове. Никто не слышал его.

— Это хорошо, — проверил движения глаз и век врач. — Есть рефлексы, возможно, он скоро придёт в себя, надо верить, — сказал мужчина, погладив бледную женщину по плечу.

2002 год

Антип больше не хотел находиться с этим гнусным сборищем. И читая книги в библиотеке, постоянно думал, как понравиться потенциальным родителям. Но он не хотел слышать даже в голове это мерзкое слово «понравиться». При мысли об этом слове первым делом выскакивали образы циркачей, да медведей на велосипедах. Что он должен делать, чтобы втюхать свою жалкую душонку на чье-то обеспечение? Его невыносимо злили эти мысли. Но также Ан не мог поверить, что снова кому-то стал якобы нужен и что скоро будет жить по чужим правилам. Как бы ни тяжело ему было это признать его это до дрожи пугало. Он до конца не мог понять, зачем был нужен всем этим семьям, которые забирали его и избавлялись. Он чувствовал себя ненужной собакой самой дорогой породы, ведь никого больше не усыновляли так часто. Да и если посмотреть на некоторых дорогих собак, они были такие же мерзкие на вид как и мальчик. Неужели была новая мода на ребенка со странными глазами, и каждый второй хотел приобрести себе такую игрушку?

«Какая-то новая семейка, гонящаяся за трендами решила обзавестись уникальным отпрыском-уродом», — зло думал он. Ребёнок пытался урезонить эмоции, ведь в двенадцать у него встреча с этими людьми, которых он заранее ненавидел.

Парень не спеша подошёл к сильно заляпанному зеркалу и сквозь явно проступивший страх на его лице, взглянул на себя. Антип ненавидел зеркала и свою внешность, но он не мог показать себя этим людям неотёсанным и неряшливым ребёнком, хотя это не помогло бы ему стать красавцем. Бледная кожа, исхудавшее искривленное тело, выгоревшие на солнце русые волосы и облепленные руки бородавками проводили в ужас. Но самым жутким был его цвет глаз.

— Жалкое зрелище! А ещё эти глаза! Кому нужен такой урод?! Мешок костей и литр крови, как говорят. Все выбирают красивых, — с омерзением говорил мальчик. — Я не из их числа, — произнес он сквозь зубы, забрызгав зеркало слюной и, ударив по отражению кулаком. Удар его детской руки был не сильный,  и зеркало оказалось в порядке.

Ан до боли не любил свои глаза. При любой возможности исправил бы их цвет, но такой возможности не было. Мальчика часто посещал один и тот же сон, связанный с его кошмарными глазами. Сон, где он ножом выкалывает их и смеётся стоя около зеркала, не видя больше своего мерзкого лица. Ему было по большей степени плевать на его телосложение и мерзкие бородавки, ему даже нравилось, что из-за этого его мало кто касался. Но глаза…он считал их божьей карой.

Пригладив свои длинные волосы и завязав шнурки, паренёк замер. Седьмое испытание. Сколько можно?

— Кай, подойди, я тебя причешу, — вошла в библиотеку воспитатель.

Она как всегда была строго одета и держала дистанцию, как и ребёнок. Мальчик любил следить за людьми и частенько примечал мелкие детали. Он с легкостью понимал, какое настроение у Татьяны, только взглянув на её ногти и волосы. Если волосы были аккуратно сплетены в косу, а ногти были накрашены или аккуратно подпилены, значит, она в хорошем настроении, если же все было небрежно, значит ей некогда заниматься собой или нет особого желания. Ан заметил, что когда женщина нравится себе, у неё всегда хорошее настроение. Сейчас же Татьяна была сама не своя, и мальчик не понимал в чем дело. Она была слишком разговорчива, но на ней просто не было лица, не говоря уже о кривом пучке и отстриженных сильно коротко ногтях.

— Я не Кай, меня зовут Антип. Сколько можно повторять?! И я сам могу расчесать волосы! — одёрнул он её.

— Прости, малыш, оно само как-то вылетает, я помню, что тебя теперь зовут Антип.